Хлеб, вино и велосипед
Израиль. Май 2017 года
Сергей
Павловский
Второй раз в Израиле уже лучше понимаешь, что главное правило при посещении любых святых мест – это не идти за всеми, не следовать указателям, сходить с натоптанных дорожек и оглядываться по сторонам. Если пугают и отталкивают бесчисленные экскурсанты, зеваки, паломники, попрошайки, продавцы и покупатели, то просто возьми и отойди в сторону, благо всегда есть, куда отойти. Отойди и оглянись, останься один на один с природой, и окажется, что совсем несложно представить себе, как здесь все было две тысячи лет назад.
#1 ИЕРУСАЛИМ
Довольно долго ходили о стенам Старого города от Яффских до Цветочных ворот, безуспешно искали античные акведуки Вифезды, была закрыта почему-то церковь св. Анны со знаменитой акустикой, зато подземные «копи царя Соломона» за Дамасскими воротами – лучший способ прийти в себя непривычным к палестинскому солнцу москвичам. Еще, кажется, ходили смотреть «Цветочную могилу». Так что до Елеонской горы, главной нашей цели в Иерусалиме, добрались только к закату и не слишком уже бодро поднимались по ее крутым склонам. Машины тут несколько мешают, зато вдоль подъема почти нет жилых домов – только стены монастырей и пустыри. Пустыри интересней. На одном из них среди камней и выжженной травы паслось небольшое стадо овец, что в косых закатных лучах несколько ретушировало по горизонту все многоэтажки этого многотысячелетнего города.
Наверху горы дорога уходит направо на самую известную смотровую площадку Иерусалима, а нам налево – там в обычном арабском квартале где-то между обшарпанной панельной пятиэтажкой и продуктовым магазином узкий проход к русскому православному Вознесенскому монастырю. Понимаем, что надо спешить – уже 7-8 вечера, монастырь закроется, но как его найти неясно – никаких указателей нет. В прошлый раз и Сашу, и меня сюда приводили, теперь же мы ищем проход сами, и gps-навигация тут не сильно помогает, особенно, когда мы упираемся в запертые ворота, на которых написано, что мы нашли верно, но все-таки опоздали. А ведь больше всего в Иерусалиме нам нужно было именно сюда – там за первым масличном садом и храмом с высокой колокольней есть еще и другой, внутренний сад, в котором начинается тропинка, сбегающая мимо молодых оливковых деревьев на другую сторону горы, прочь от Города, куда-то в неизвестность, и по этой тропинке семь лет назад перед самым отлетом я успел сделать только пару шагов, и теперь очень важно было пройти по ней уже вместе и чуть дальше. Если была бы возможность позвонить в звонок или по телефону, как-то вызвать кого-то изнутри, мы бы наверняка смогли объяснить, как нам важно оказаться внутри хотя бы на 15 минут, но никаких звонков нет. Растерянный взгляд друг на друга, машинально тяну на себя калитку еще раз, и в этот момент легкий щелчок щеколды с той стороны – и глаза в глаза маленький арабский мальчик лет пяти. Кто сказал, что ангелы должны быть белокожими?
Заходим внутрь. Оказывается, калитка эта общая для русского монастыря и обычного многоквартирного палестинского дома. Пьем холодную воду из колодца. На дорожках сада и в храме в этот предзакатный час действительно нет ни одного постороннего, ни одного туриста. В монастыре вроде бы есть люди – кто-то моет в храме пол, кто-то идет с лейками к клумбам, но их как будто и нет. Нам никто не то, чтобы не сказал ни одного слова про наш неурочный визит, но даже не посмотрел косо.
Мы с Сашей проходим по той самой тропе дальше, как я и хотел. И тут Саша вспоминает, что была не просто в самом Вознесенском монастыре, а именно на этой же самой тропе с мамой и одной паломницей в 2011 году – тогда же, когда и я, и что и ей тогда тоже это место показалось самым лучшим во всем Иерусалиме. Мы еще не были знакомы, но, оказывается, не только годами ходили по одним и тем же коридорам и лестницам гимназии 1543, но и выбирали одни и те же тропы и в других областях мира.
Потом мы еще часа полтора сидели на траве среди оливковых деревьев, глядя на красные от заката холмы Иудейской пустыни, читая «Сына Человеческого» Александра Меня. Совершенно одни. В этом было, конечно, что-то от потерянного человеком Рая.
«А в городе том сад – все травы да цветы…»
В ночи пили вино в долине Кедрона (там, где «обрывался млечный путь») и шли обратно от Львиных до Яффских ворот лабиринтом улиц ночного Старого города, впервые совершенно пустого – ни одного торговца, ни одного туриста.
Иерусалим.
Стены Старого города
Храм на месте Моления о Чаше в долине
Кедрона
Улицы ночного Старого
города
#2 ИОРДАН
Почти по всей длине реки проходит государственная граница Израиля, поэтому доступ к историческому месту Крещения Христа закрыт, и всех туристов возят на автобусах в Ярденит – месту, где Иордан вытекает из Галилейского моря. Там у небольшой запруды оборудованы купальни, устроены удобные спуски в воду, поручни, а на берегу магазины, рестораны, стена евангельских цитат о Крещении на всех языках мира, за ней большая удобная парковка. Я слышал от людей, которые здесь бывали, о том, как это плоско, буднично, как приезжаешь за чудом, а находишь самый обычный балаган. Это наверное общее впечатление при первом паломничестве на Святую землю. Но при втором ведь не будешь опять наступать на те же грабли.
В Галилею мы приехали на 4 дня и остановились в Тверии (Тивериада). Оттуда до Ярденита 15 минут на обычном городском автобусе (номер 5, кажется). В полседьмого вечера здесь уже почти никого – последние экскурсионные автобусы отъезжают в Иерусалим и Тель-Авив, куда еще часа три пути, и магазины с ресторанами тоже вслед за ними закрываются. И даже тут, среди выстроенных купален, почти уже ничего не мешает сидеть и смотреть на эту медленную зеленоватую воду, различать на глубине очертания рыб. Но ведь можно пойти и дальше, куда не проедет экскурсионный автобус, куда можно дойти только пешком.
Мы пересекли небольшое поле и пошли по правому берегу Иордана вниз по течению. Справа поля кукурузы и заросли камыша выше человеческого роста, а слева петляет в начинающихся сумерках загадочная изумрудная река, со стволов платанов и пальм свисают длинные лианы, и кажется, что ты уже не в Израиле, а в Лаосе на «берегу безымянной реки». Ширина тут метров семь. Кажется, совсем несложно по стволу упавшего дерева перебежать на ту сторону. Удерживаю бесстрашную Сашу от этого порыва. Стремительно темнеет – это мы не рассчитали, конечно. Минут через сорок пути небольшая плотина, по которой мы переходим на левый берег, где не сразу, но находим проход в заборе, огораживающем колхозные поля кибуца Дгания, и выходим через это жнивье обратно к шоссе уже в полной темноте, где на том же пятом автобусе уезжаем в Тверию. (Дгания – чуть ли не первый еврейский кибуц, основанный за полвека до образования государства Израиль. Перед въездом него в качестве памятника стоит подбитый в 1948 году сирийский танк, размером со средний современный джип).
На следующий день мы взяли велосипеды и поехали из Тверии в противоположную сторону, на север, через все описанные в Евангелии топоноимы – Магдалу, Капернаум, Вифсаиду до места впадения Иордана в Галилейское море. Это получилось 20 км туда, 20 км обратно – по подмосковным меркам смешно, но гористый рельеф местности, палящее солнце и, главное, масса впечатлений и переживаний превратили для нас этот маршрут в настоящее испытание.
Иордан выше озера совсем другой. Легкий прозрачный веселый поток. Больше всего напоминает реку Великую под Лавровским мостом. Так что даже захотелось поменять велосипед на байдарку.
Ярденит. Купальни на Иордане
"На берегу безымянной реки..."
#3 ГАЛИЛЕЙСКОЕ МОРЕ
Это была многолетняя мечта. Особенно после Иерусалима в 2011. Мне там показалось, что невиданная мной Галилея должна быть полной противоположностью этому торгующему святынями городу, его монументальным раскаленным камням. И когда в 2016-ом в Риме я, стоя посреди самого величественного в мире собора смотрел в его грандиозный купол, думая о том, что вся эта мощь выстроена во имя простого галилейского рыбака, вот тогда я понял, как действительно сильно хочу именно в Галилею. Подальше от соборов, колонн, икон, статуй и фресок. Туда, где это озеро. Где все было по-настоящему, без преломлений через призму культуры двадцати столетий.
Галилейское море оказалось ровно таким, каким мы себе его и представляли. И там очень хорошо. Пожалуй, это самый главный итог, который можно сформулировать. Остальные итоги глубоко внутри, и не очень легко описываются словами.
Чтобы выйти к берегу в пустынном месте, от Тверии, где расположены все гостиницы, придется довольно далеко отойти. Если на север, то ближе, но там сперва очень промышленно, а потом дорога уходит резко вверх и проход вдоль воды становится совсем диким. Если на юг, то там бесконечные платные пляжи под вечер безлюдные и наглухо закрытые – в Израиле озеро называют Кинерет и любят ездить туда на курорт, но, видимо, с нашими майскими праздниками эти поездки не совпадают. Мы прошли, наверное, километра два вдоль этих заборов, прежде чем удалось найти не занятый никем участок берега. Там мы долго сидели у воды – ели хлеб, пили красное галилейское вино, читали. Удивительно, что горы на той стороне озера под вечер действительно становятся фиолетовыми, как написано в книге Александра Меня и как изображают на фресках.
Все основные достопримечательности на северо-западном берегу. В IV веке при Елене были назначены и отмечены места Нагорной проповеди, дома Петра в Капернауме, чуда разделения хлебов и другие, возведены на этих местах храмы, затем после падения Византии столетия разрушений и войн стерли их все с лица земли, и только в конце XIX века бенедектинцы, доминиканцы и францисканцы принялись их заново искать. По изображениям на мозаиках полов византийских базилик, раскопанных после долгих годов поисков, они устанавливали, что именно за евангельское событие с точки зрения царицы Елены здесь произошло, потом выкупали у Османской империи землю и строили те монастыри, куда сегодня в обязательном порядке заезжают автобусы с туристами, желающими осмотреть Галилею. Есть и православный греческий монастырь – он в довольно тихом уединенном месте, не претендующем на особую историческую значимость. И автобусов рядом с ним меньше. Но отчего-то из пяти храмов разных христианских конфессий и орденов, через которые мы проехали в этот день, только в нем шла служба. А еще в кибуце Гиносар есть целый многоэтажный музей, построенный ради всего одного объекта, зато какого! В конце 80х годов прошлого века два парня из этого поселка обнаружили в многометровой толще ила на дне озера остов большой деревянной рыбацкой лодки, ее бережно откопали, реставрировали, ученые датировали возраст находки примерно I-III веками, и теперь все паломники заезжают в Гиносар на нее посмотреть. В других залах история кибуца, в кафе прохладный фруктовый мусс. Мы тоже заехали. Нам понравилось. Не хуже базилик с мозаичными полами. Лодка хорошая, человек двенадцать поместятся.
Но главное там, конечно, не это. Дело не в отдельных точках, а в том, что между ними, в общей протяженности, в непрерывности ощущений. Это трудно почувствовать, глядя из окон огромного икаруса. По этой земле нужно ходить пешком. Хотя бы чуть-чуть. Здесь есть удивительные проселки, на которых время как будто остановилось. Такому восприятию способствует и отсутствие современной застройки, как в городах, и малонаселенность окрестностей, особенно север побережья дик и безлюден. Такое впечатление, что за 2000 лет население Галилеи порядком уменьшилось – на месте больших рыбацких поселков Копернаума и Вифании только раскопки и храмы, здесь никто не живет. Видимо, это заповедник или приграничная с Сирией конфликтная зона, начало «Голанских высот». Чуть южнее, в районе Гиносара и Магдалы, родины Марии, жизнь бьет ключом – поселки и отдельные коттеджи, виноградники, пальмовые рощи, плантации персиков и бананов, кемпинги с мороженым на берегу и прочая хозяйственная деятельность современного человека.
Византийская мозаика древней
базилики
Католический монастырь на вершине "Горы
Блаженств" – так пышно в путеводителях
именуется место Нагорной проповеди.
А если перелезть через забор этого
монастыря и спуститься чуть ниже к озеру
по проселку между парников и огородов,
то открывается первозданный вид места
Нагорной проповеди - без тенистых пальм
и сочно-зеленых газонов.
Греческий православный монастырь и
храм Двенадцати апостолов на берегу
Галилейского моря
В одном из таких мест мы остановились на обед, привязав велосипеды на парковке рядом с очередным монастырем, кажется, как раз «преломления хлебов», вышли на берег Галилейского моря, перелезли через невысокую стену камней, отделяющих туристическое место от остального мира, достали из рюкзака все нехитрые припасы – хлеб, вино, хумус. Хумус, видимо, вместо рыбы. А рыбы в воде так много, и она так близко подходит к берегу, что кажется протяни руку и коснешься. Ветер, волны – красота. Вот куда мы мечтали попасть столько лет, вот та гладь, которая была как твердь под Его легкой поступью…
И тут восторженный взгляд опускается от голубизны неба и вод в зелень прибрежных камышей, где внезапно упирается в качаемый волнами пакет, бутылку, какой-то пластиковый красный таз с отломанными ручками и прочий обычный поселковый мусор. Там, в туристической зоне, за оградой, его, наверное, убирают, а здесь не так, чтобы прямо помойка – нет, просто нагнало ветром несколько предметов, сдуло откуда-то, но ощущение сказки исчезает. Особенно этот нелепый красный тазик… Исчезает ощущение сказки, и тут ты понимаешь, что мусор этот нарушает только внешнюю гармонию, но он не может нарушить внутреннюю, потому что это и не сказка, потому что вот именно так все и было – было жарко, и люди устали, им хотелось есть, они много часов слушали Учителя, но есть им все равно хотелось, потому что они люди, и надо было их накормить, а вокруг наверняка точно также валялись пакеты, битое стекло, красные тазики, и если их не изображают на иконах, это не значит, что всего этого не было.
Евангелие от Марка (6:32): «И как времени прошло много, ученики Его, приступив к Нему, говорят: место здесь пустынное, а времени уже много,- отпусти их, чтобы они пошли в окрестные деревни и селения и купили себе хлеба, ибо им нечего есть. Он сказал им в ответ: вы дайте им есть. И сказали Ему: разве нам пойти купить хлеба динариев на двести и дать им есть?»
И вот когда ты в том же самом месте только полчаса назад сам думал – не нужно ли поискать здесь магазин или хватит остатков вот этих, купленных еще позавчера в Хайфе, лепешек, то эта история вдруг превращается из притчи в совершенно понятную, бытовую, естественную ситуацию. Только тогда и обращаешь внимание на эти совершенно третьестепенной важности «двести динариев», мимо которых глаз пробегает мимо при чтении священного текста. Все это настоящее – вино, хлеб, плеск волн.
И это очень сложно ощутить, выходя лишь на 15 минут из огромных кондиционированных автобусов. Когда добираешься до всего сам, то, может, успеваешь охватить за день и не так много по количеству, зато качество совсем иное, потому что ты успеваешь пережить в этих местах чисто человеческие ощущения. Как трудно идти в гору. Как жарко и хочется пить. Как хочется найти тень. Как хочется срезать путь до вон той далекой скалы, пройдя его не по дороге, а по воде…
Так этот случайный мусор в волнах открыл какой-то совсем новый угол зрения на евангельский текст, на его непритушеванную простоту, на его дневниковость. То, что никогда не получается ни в каких апокрифах и стилизациях, то, что так сложно подделать, хотя кажется очень простым и незатейливым. Это и в поэзии на евангельские темы редко получается. Пожалуй, только у Пастернака, который писал о великом просто и бытово. Именно так, как написаны сами Евангелия.
У людей пред праздником уборка.
В стороне от этой толчеи
Обмываю миром из ведерка
Я стопы пречистые твои.
Ведерко, красный тазик… Вот наверное зачем нужно не только доехать до Галилеи, но и походить своими ногами, посмотреть своими глазами, пожить здесь обычной человеческой жизнью – тогда через непосредственные ощущения до тебя доходит то, что прежде не доходило через слово. А ты об этом, возможно, даже
и не догадывался.
Шарю и не нахожу сандалий.
Ничего не вижу из-за слез...
"ПРОГУЛКИ
ПО ЗЕМЛЕ"
фильм об Израиле и о нас. Май 2017 года. /44
минуты/
Текст об Израиле 2017 Александры Бассель
Текст
об Израиле 2011
("Музей христианства")
Текст
об Италии 2016
("Итальянский фон")