Музей Христианства
Иерусалим. Январь 2011 года.
НАЧАЛО
Тьма, пришедшая со Средиземного моря,
накрыла ненавидимый прокуратором город.
Человеку, вера которого слишком буквальна, не стоит приезжать на Святую землю. Точно так же, как не стоит читателю смотреть экранизацию любимой книги.
Все таинственное и загадочное, что есть в Евангелии и в Преданиях, здесь предстает слишком обыденным, простым, не таким, как казалось. Например, Иудейский Храм, который в Евангелии читается, как что-то устоявшееся и вечное, оказывается, начал строиться всего за десять лет до рождения Иисуса. Причем, тем самым Иродом, который убивал младенцев в Вифлееме. А окончательно закончен храмовый комплекс был и вовсе после Распятия. Так что события, легшие в основу праздников «Введение Богородицы во Храм» и «Сретение» исторически проходили вообще в разных постройках – трехлетнюю Марию приводили еще в старое здание, а младенца Иисуса вносили уже в Иродово строение.
Тьма со Средиземного моря.
Верхняя площадка дворца Ирода,
где
Прокуратор разговаривал с Иешуа
СВЯТЫЕ МЕСТА
Мне понравился Храм Рождества в Вифлееме. К сожалению, у него так же, как и у большинства храмов в Израиле, нет точки отхода снаружи, но зато есть какое-то внятное пространство внутри. И все же, стоя в тесной очереди, спускающейся по маленькой лесенке в узкую подземную пещеру, невозможно отделаться от ощущения, что это очередь в Мавзолей Ленина. Очередь, узкий вход, огромная толпа, невозможность остановиться и долго стоять, полумрак, таинственность – как будто авторы мавзолея на Красной площади сознательно копировали Святые места в Палестине. Почему узкая пещера в скале, куда вход возможен только сверху, и есть место рождения Иисуса, не совсем ясно,
ведь сказано, что это был хлев. Но это неважно, там эта мысль не приходит в голову. А толпа с видеокамерами в руках, как ни странно, не раздражает. Ведь и ТОГДА
тут тоже была толпа -
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
- А кто вы такие? - спросила Мария.
- Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
- Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Вифлеем.
Справа за домами храм Рождества.
Слева в долине пасли скот пастухи
Во всех местах, где мы были, интересны в первую очередь не храмы и иконы, не плиты и вмятины, которые нужно щупать руками, а местность, рельеф, растительность – то, что неизменно за 2000 лет. В Вифлееме к таковым относится долина, в которой пасли скот те самые пастухи, пришедшие посмотреть на Чудо.
У Мертвого моря – это кручи и скалы Иудейской пустыни, недалеко от места Крещения. Те скалы, где искушала Его мысль «А что если прыгнуть? Вдруг не разобьюсь?»
Припомнился скат величавый
В пустыне, и та крутизна,
С которой всемирной державой
Его соблазнял сатана.
В Иерусалиме к таким местам, где можно хоть что-то угадать по очертаниям, относится одна Елеонская (Масличная) гора. На Голгофе же теперь ничего вообще понять нельзя.
Из Святых мест в Иерусалиме мне понравился склеп Иоакима и Анны – Могила Богородицы в Кедронском ущелье. Широкий, как в метро, вход, народу немного. Иерусалимская икона, которую по преданию писал евангелист Лука, видевший Марию в жизни. Икона не похожа на все, привычные нам, она действительно изображает еврейскую женщину. Но и здесь, и в этом месте создатели Музея Христианства на Святой земле не смогли вовремя остановиться – вместе с могилами Иоакима и Анны, тут же вам покажут могилы Елизаветы и Захарии, родителей Иоанна Предтечи. Так уж, заодно.
Большинство Святых мест в Иерусалиме связаны с событиями происходившими по Евангелию именно в Иерусалиме и окрестностях. (Другое дело, почему, когда и кем они назначены именно в этих местах, а не в соседних.) Но есть тут места, связанные с евангельскими событиями, которые точно происходили вне Иерусалима, но сознательно перенесены сюда создателями Музея. Например, католический бенедектинский монастырь купил землю на Елеонской горе в полукилометре от Гефсиманского сада (и правильно сделал, очень хорошее место!), назвал его Pater Noster, написал главную христианскую молитву на 70 языках – отличная идея! Но этого показалось мало, и в монастырском садике выкопан грот, куда водят туристов и показывают им пещеру из гипсокартона, где «Иисус впервые прочитал эту молитву своим ученикам». Получилось очень удачно и за посещение вовсе не жалко заплатить 5 шекелей (50 рублей). И совершенно неважно, что «Отче наш» это часть Нагорной проповеди, которая была произнесена в Галилее.
Это неважно, потому что Музей Христианства работает не на книжников. Он работает на любопытных туристов или истинно-буквально-верующих. А и тем, и тем совершенно все равно. Про Гефсиманский сад нам было сказано экскурсоводом «Он попросил бодрствовать вместе с ним Петра и Андрея». На мое робкое сомнение насчет Андрея, ответ был – «Ну знаете, Евангелий много, везде написано разное». Во-первых, не так уж и много, всего четыре, а во-вторых, специально проверил потом – у Марка «Петр, Иаков, Иоанн», у Матфея «Петр и сыновья Зеведея» (то те же Иаков и Иоанн), у Луки речь о всех 12 сразу, Иоанн же скромно умалчивает об этом моменте вовсе.
Pater Noster, и правда, симпатичное место. Авторы экспозиции здесь проявили фантазию и эстетический вкус. А вот напротив, через дорогу, те же 5 шекелей зарабатывают совершенно чудовищным образом. Между двух палестинских хрущевок (Масличная гора относится к Восточному Иерусалиму, здесь арабское население) ты проходишь в грязный круглый дворик, в центре которого стоит каменный и тоже круглый сарай, который почему-то является мечетью. На ржавой двери амбарный замок. Внутри ничего нет, кроме грязной плиты, огражденной ленточками, на плите выбиты два продолговатых углубления. С торжественным видом тебе заявляют, что это то самое место, с которого «28 мая 33-го года Иисус Христос вознесся на небо». Какая точность! Правда, тут же оговорка «это по католической версии». Потому что по православной, Он вознесся на 500 метров правее, там, где землю успела купить РПЦ.
Я не против дырок в камнях. Они могут быть. Я видел похожие на Дону в Усть-Медведице в женском монастыре. Там дочь атамана, современница Толстовского «Отца Сергия», большая грешница, ушла в монастырь и десять лет голыми руками рыла пещеры, каждую ночь стоя на коленях на голом камне. От ее колен остались углубления в камне. Теперь она святая, а к этому камню прикладываются паломники. И ради Бога, я совершенно не против таких историй. Но почему Тот, чья поступь была настолько легка, что Он ходил по воде, должен оставлять ногами выемки в камнях, как донская грешница?
Pater Noster
"Отче Наш" на всех языках мира
СТАРЫЙ ГОРОД
И наконец сам город – Иерусалим. "Старый город". Via Dolorossa – путь Христа от претории до Голгофы, по которому Он пронес свой крест. На этом пути 14 «станций» – событий того Крестного пути. У каждой станции соответствующий храм, а в соседних лавочках – соответствующие товары.
Вообще, Старый город – это одна большая ярмарка, один большой базар. В нем четыре квартала. Небольшой армянский – закрытый от внешнего мира. Еврейский – разрушенный во время Шестидневной войны, благодаря чему весьма современный и просторный. И два основных, которые называются по старинке «Мусульманский» и «Христианский», хотя никакой разницы между ними нет вообще – в обоих есть как церкви, так и мечети, в обоих сплошной базар, в обоих в основном арабское население. Базар весьма красочен. Узкие улочки без воздуха и неба над головой набиты людьми, фруктами, китайским пластиком, антиквариатом, лампами Алладина, ручными соковыжималками, сандалиями из верблюжьей кожи, но самое главное – культовый товар. Здесь продают все – и семисвечники, и мусульманские платки, но христианской атрибутики на порядок больше всех других. Отчасти из-за тугих кошельков европейских и американских туристов, а отчасти из-за фетишизации самого христианства. Иудаизм и ислам вполне жестко отгородили себя от коммерциализации, явно запретив изображение Бога и Человека. А в христианстве иконоборчество не прижилось. Поэтому палестинские базары Старого города завалены изображением Христа на иконах, иконках, брелках, чашках, тарелках, майках, магнитиках, крестиках, они вырезаны из дерева, из камня, сшиты из ткани. Но больше всего добил меня «Моргающий Христос» – голограмма размера А4. Под одним углом ты видишь крупный план Христа на кресте – с закрытыми глазами, а под другим углом – Спас Нерукотворный с открытыми глазами, поэтому, когда проходишь мимо, угол все время меняется, и тебе кажется, что Христос с креста тебе подмигивает.
В такие моменты ком подходит к горлу, задыхаешься и хочется бежать из этого места. Но и бежать сложно – ты моментально теряешься на этих одинаково пестрых и узких улочках, не имея никаких точек отхода, не имея ориентиров. Я бежал наугад, меня тошнило, и я боялся только одного – попасть в таком состоянии к духовному центру этого религиозного базара – Храму Гроба Господня. Бог уберег, я выбежал к Дамасским воротам, сел в арабское такси и уехал в единственно спокойное место – на Масличную гору.
Улочка Старого города
ЕЛЕОНСКАЯ (МАСЛИЧНАЯ) ГОРА
Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе.
И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его. (Лука 22-39)
Глядя с вершины Масличной горы на панораму Иерусалима можно было успокоиться и продумать свое отношение к этому Городу. А что, собственно, меня так напугало и раздражило? Или я не знал раньше, что религия это хороший товар? И что именно святого в "Святом" городе? И разве изменилась природа человека за 2000 лет? А что видел Он, когда пришел в этот город – не торговцев ли в Храме? (Сцена изгнания торговцев из Храма из рок-оперы Jesus Christ Superstar)
Да-да. Он-то видел все ровно то же самое на ровно тех же самых улицах! И смысл приезда сегодняшнего человека в город Иерусалим вовсе не в покаянии, смирении и молитве, нет, это не Оптина Пустынь! Смысл в понимании Его – Его слов, реакций, поступков. Смысл в том, что вокруг все то же самое, что видел Он, человек по имени Иисус, который ходил пешком по этой земле, трогал эти деревья и камни. Елеонская гора – самое настоящее из этих мест, самое неизменное. Тут главное найти для себя свой Гефсиманский сад – не те баобабы, которые показывают туристам за деньги в "историческом" Гефсиманском саду, а настоящий сад, с живыми и юными масличными деревьями. (Маслины, оливки, елей, елеон, гефсимань – это все одно и то же слово, на разных языках.) Для меня такое место было на вершине горы в русском Вознесенском женском монастыре. Там есть сад с молодыми масличными деревьями. А в конце сада тропинка, сбегающая на север – в сторону Вифании и Иудейской пустыни. И она такая тихая, спокойная. На ней нет ни одного человека.
Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный Путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
История про Гефсиманский сад – самое эмоциональное и искреннее место во всем Евангелии. Здесь Он был таким, каким мы знаем его по книгам Булгакова, Пастернака, по опере Jesus Christ.
Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.
Гефсиманский сад на Елеонской горе
Я рад, что все это увидел своими глазами. Хотя, конечно, теперь даже Масличная гора застроена домами, храмами, заборами. Почти нет пустого места. Вот скала, где Он молился о Чаше. Может быть, это та самая скала. Но зачем строить на ней храм? Ее же теперь не видно! С другой стороны, иначе здесь бы сейчас стояла арабская хибара с огородиком – private без возможности туда попасть. Храм оберегает место, правда хороня его под собой. Хороня сохраняет. Так по-сербски, кажется.
А Иерусалим с его толчеей и религиозным базаром? Как к этому относиться? Да точно так же. А кто сказал, что Он любил этот город? Нет, не любил. Он пришел в него умирать. Он пришел и отдал себя этой толпе, продающей все, что можно продать. А через две тысячи лет эта толпа продает Его же самого, шедшего по этим улицам на смерть.
Продают шедшего по этим улицам на смерть вполне буквально, это не фигура речи. В начале Via Dolorossa можно взять в аренду на полчаса деревянный крест за 50$ и пронести его по всему Крестному пути Спасителя. Можно даже делать те же самые остановки, падать в тех же местах, вытирать платком пот со лба. На одном из поворотов пути хозяин кофейни установил пару лет назад в стене камень с выемкой, сделав под ним табличку, что об этот камень опирался Спаситель. Теперь там экскурсоводы останавливают туристов, туристы щупают камень и чаще заходят в эту кофейню выпить кофе.
И если это кощунство, то почему остальное нет?
Палестинский магазинчик на Via Dolorossa
Ворованные иконы из России
РАВНОАПОСТОЛЬНАЯ
Все в этом городе кто-то когда-то первый придумал и назначил. Оказалось, что этим человеком была Царица Елена. Я никогда не задумывался раньше, почему она равноапостольная? Владимир, Ольга, Константин сделали христианскими целые страны. А что сделала Елена? Я наконец начал это понимать: Елена придумала Христианство. Не Христианство как Мысль, как Весть, как Мировоззрение, но Христианство, как систему зрительных образов, как наглядную картинку создала именно она. Говоря современным языком, она сделала первую экранизацию Евангелия, заставив миллионы зрителей поверить именно в свою версию, принять свою систему образов. Это она назначила на Святой земле все основные Святые места – места рождения, смерти, погребения Христа и Марии. Положила начало традиции, которая в дальнейшем только продолжалась и расширялась. Например, дом родителей Марии. Сейчас есть два места – у католиков свое, у православных свое, в пятистах метрах друг от друга. Но оба храма стоят над одной и той же пещерой, которую в IV веке назначила Царица Елена. Эта женщина действительно сделала для развития христианства во всем мире не меньше, чем апостолы. Я раньше думал, что она просто крест откопала и все. Нет, именно она все тут осмыслила, расчертила, расставила акценты – иными словами, создала Музей Христианства.
Меня всю жизнь интересовало создание мифов. Не писательство, а именно создание мифов – то есть, как нужно изложить действительность, чтобы в нее поверили люди? Ведь люди ни во что не верят, даже в то, что видят собственными глазами. А в мифы верят! Создание мифов – это совсем не так просто, как кажется. Это не выдумка, не фантазерство, а пропускание реальности через себя, как через мясорубку – люди не едят жесткого мяса, а котлеты едят. Меня это интересовало всегда, во многом и определило мою профессию. Нужно будет узнать побольше о деятельности Царицы Елены и ее сподвижников. Ведь именно они в IV веке сделали Христианство монолитной стройной религией с яркими образами, унифицировали верования и предания отдельных общин для широкого государственного применения.
Купол Храма Гроба Господня
ГЛАВНЫЙ ЗАЛ МУЗЕЯ
Другое дело, что текст вечен, а экранизация устаревает. «Ревизор» и сегодня современен и актуален, а постановка его в Театре Сатиры 80-х годов безнадежно устарела. И если тот же Рим за 2000 лет сменил двух-трех хозяев, то в Иерусалиме за эти века кого только не было! Евреи, Рим, персы, Византия, арабы, мамлюки, крестоносцы (или наоборот – крестоносцы, потом мамлюки), в конце концов турки и тут уже все подряд! Каждый рисовал здесь что-то свое, как в детской игре в чепуху, когда один рисует голову, заворачивает лист, передает другому – тот рисует шею, следующий туловище и т.д. «То лапы ломит, то хвост отваливается». Апофеозом этой эклектики является кульминационный зал Музея Христианства – Храм Гроба Господня.
Я не берусь его даже описать! 15 алтарей из которых время от времени лениво выходят кадить всех цветов кожи и одежд священники. «Пуп земли» на цепочке, католическая инсталляция в стиле современного искусства «Христос и Магдалина» (чем-то напоминают Трубадура и Принцессу из мультфильма). Эфиопский монастырь на крыше с унитазом в колокольне (свои кельи, похожие на жилища хоббитов, они заняли 200 лет назад, когда копты отправились на молитву, с тех пор не отдают). Эфиопы ходят в сандалиях, и у них висит икона «Соломон встречает царицу Савскую». Соломон с лицом Петра I, так как заказали они ее в России в XIX веке у мастеров лубочной живописи, а тем было просто весело. Здесь плита, здесь сам Гроб в деревянном теремке, налево и вверх Голгофа, вниз – место обретения креста с треснувшей скалой и могилой Адама, сзади макет тюремных колодок римского заключенного, справа католический офис, где висит меч Готфрида Бульонского, за углом вход в туалет – самая сверкающая часть всего комплекса, кстати. В одном из пределов могила Иосифа Аримафейского. В пределе, который делят копты и армяне, у восточной стены сгоревший алтарь, вся комната (диаметром 10 метров) грязно-пуста. Алтарь сгорел во время какого- то пожара в 1906 году, как я понял. Или в 1966 году? Но с тех пор армяне и копты спорят – за чей счет его ремонтировать. А пока что продолжают собирать деньги на святое дело.
И дело вовсе не в сварах христиан разных конфессий друг с другом, за которыми с ухмылкой наблюдает турок – владелец храма и хранитель ключей, дело в изначальной перегруженности храма символами и святыми местами, которые давят друг на друга и просто не работают, как в плохом музее, где развесили по стенам все, что удалось найти, и экскурсант бессмысленно переводит глаза от брошки великого человека на подошву ботинка племянника его внука. Меня в этом храме окончательно добила могила некоего Царя Салема, от которого по легенде и пошло название города Иерусалим, у которого Авраам как-то пил вино и ел хлеб, совершая якобы тем самым первую в истории Евхаристию. Эти-то здесь вообще причем?!
Кружилась голова. Хорошо, что я не пошел в этот храм в первый день. Елена в свое время собрала все общины под крышу этого Единого для всех храма. (И очень правильно, кстати, что основной, греческий алтарь освящен ее именем). Но за полторы тысячи лет единый стержень исчез, миф перестал работать, а наследники сидят по своим комнатам и мелко гадят друг другу, наклеив каждый у себя свои обои. И никто не хочет съезжать из коммуналки, которая некогда задумывалась, как фамильное гнездо. В этом храме христиане только позорят себя и свою веру перед мусульманами и иудеями.
В одной из уличных шаверн, где подают прекрасный свежеотжатый гранатовый сок, я сидел и думал об этом, глядя на пеструю толпу. Мимо прошел палестинский мальчик 14-ти лет, неся на плечах здоровый деревянный крест, гораздо больше его самого. Он нес его вниз по Via Dolorossa – в сторону обратную той, что носят паломники. Я сообразил, что те ведь за 50$ несут кресты только в одну сторону, в сторону Голгофы, они там скапливаются и, значит, кто-то должен таскать их обратно, в начало пути. Туда крест несли три здоровенных немца и одна упитанная немка, а обратно тащил хилый палестинский подросток, которому явно было тяжело, но это была его обязанность, его работа. И я вдруг понял, что если для них это так или иначе, просто игрушка, то этот мальчик действительно сейчас несет свой крест по этой улице…
Иисус и Магдалина
Расколотая скала -
здесь кровь
пролилась на Адама
Один из экспонатов - каменные колодки
времен Римской Империи
ГОГОЛЬ
Такое ощущение от Святых мест, как у меня, это явный признак безверия. Вот, например, фрагмент из биографии Гоголя -
..В Иерусалим Базили и Гоголь въехали вечером. Въехали на ослах, как древние христиане, по каменистой дороге, после зноя полупустыни, после недели тяжкого путешествия верхом по палящим равнинам Сирии. Все эти дни их окружала пустая, рассыпающаяся под копытами в пыль земля. Сверху палило солнце, ни облачка не появлялось в небе, и Гоголь замертво свалился на кровать, когда ему отвели номер.
Засыпая, он слышал какой-то разноязыкий шум на улице, удары колотушки о доску, крики ослов и то ли говор реки, то ли ручья, то ли просто падение струй фонтана, который он заметил, въезжая в гостиничный двор.
Что осталось у него в памяти от Иерусалима? Вид с Елеонской горы? Храм на Голгофе? Ему показали то место, где росло дерево, из которого срубили крест Христу, Гефсиманский сад с несколькими одинокими маслинами. Травы не было: одни невысокие деревья росли на этой каменистой почве.
Люди со всего света толпились на Голгофе, и не было торжественности покоя, того способствующего размышлению уединения, о котором он мечтал, стремясь сюда. Он искал интимной встречи, свидания без свидетелей, а попал... на ярмарку.
Но еще был час или часы, показавшиеся ему минутой, но об этом пусть расскажет его письмо Жуковскому: "Уже мне почти не верится, что и я был в Иерусалиме. А между тем я был точно, я говел и приобщался у самого гроба святого... Я не помню, молился ли я. Мне кажется, я только радовался тому, что поместился на месте, так удобном для моленья и так располагающем молиться. Молиться же собственно я не успел. Литургия неслась, мне казалось, так быстро, что самые крылатые моленья не в силах бы угнаться за нею. Я не успел почти опомниться, как очутился перед чашей, вынесенной священником из вертепа для приобщенья меня, недостойного..."
Но то был только миг, в котором было повинно скорей его ожидание, чем его вера. "Мои же молитвы, - писал он о том же событии А. П. Толстому, - даже не в силах были вырваться из груди моей, не только возлететь, и никогда еще так ощутительно не виделась мне моя бесчувственность, черствость и деревянность".
Гоголь поехал в Иерусалим со страхом воочию увидеть свое безверие - и убедился, увидел. Это потрясло его. Будь это в другом месте (как не раз бывало в иных местах), это не произвело бы на него такого впечатления. Но в ту ночь он вернулся в гостиницу с ясным сознанием, что опустошен. "Как растопить мне мою душу холодную, черствую, не умеющую отделиться от земных, себялюбивых, низких помышлений?"
Раз здесь он ничего не почувствовал, то где же? "Слышащие да услышат..." Деревянными губами шептал он свои молитвы - и не были они услышаны, не могли быть услышаны, потому что молчала душа, посылавшая их.
А потом Гоголь писал так -
"СВЕТЛОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
В русском человеке есть особенное участие к празднику светлого воскресенья. Он это чувствует живей, если ему случится быть в чужой земле.
Ему кажется, что у нас как-то лучше празднуется этот день, и сам человек радостней и лучше, нежели в другие дни, и самая жизнь какая-то другая, а не вседневная. Ему вдруг представятся - эта торжественная полночь, этот повсеместный колокольный звон, который как всю землю сливает в один гул, это восклицанье "Христос воскрес!", которое заменяет в этот день все другие приветствия, этот поцелуй, который только раздается у нас, - и он готов почти воскликнуть: "Только в одной России празднуется этот день так, как ему следует праздноваться!"
И видят свет у царских врат,
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица -
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.
Разумеется, все это мечта; она исчезнет вдруг, как только он перенесется на самом деле в Россию"
ИСЛАМ
На первом сионистском конгрессе в Базеле в конце XIX века была выдвинута идея создать еврейское государство где-нибудь подальше, где поспокойнее и много места – в Аргентине или Уганде. Но победила тогда все-таки идея исторической родины, что вызвало позже почти полувековую непрерывную войну. На иерусалимских стенах XVI века следы от пуль века XX.
Иерусалим стал священным городом мусульман из-за этой фразы Корана: «Хвала Тому, кто перенёс ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдалённейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений.» Речь о Мечети Аль-Акса на Храмовой горе. Туда слетал ночью Пророк Мухаммед за Кораном. Эта красивая легенда объединила все три западные религии в одной точке – заведомо и Соломон, и Иисус, и Магомет ходили здесь, по Храмовой горе.
Но невозможно отделаться от ощущения, что всем просто хочется потолкаться. И где святое место у евреев, туда нужно обязательно прибыть всем и назначить собственные святые места! Так что, боюсь, что и в Аргентине, и в Уганде евреям тоже бы жилось нескучно.
Сейчас Храмовая гора полностью в руках мусульман. Евреи на нее не ходят, довольствуясь Стеной Плача. Арабы иногда с горы кидают камни на молящихся под Стеной, а евреи в ответ проводят раскопки под фундаментом Аль-Аксы.
На гору пускают туристов один час в день (с 12-30 до 13-30), в мечети их не пускают совсем, но если ты на экскурсии, то к тебе тут же подбегают трое за 5 шекелей с фотографиями интерьеров мечети и «краеугольного камня мироздания» под Золотым Куполом (не путать с «пупом земли» в Храме Гроба Господня). На другой день нам предлагали провести на Храмовую гору и в неурочное время. За деньги, разумеется.
РУССКИЕ
На Масличной горе стоит русская церковь Марии Магдалины. С вершины Масличной горы она выглядит приветливо и блестит золотыми родными куполами, оттеняя, наравне с мусульманским Золотым куполом, остальной однообразно-желтый Иерусалим. Но отсюда, с Храмовой горы, понимаешь, что построена она ровно против Храма Соломона (Золотой купол) так, что когда мусульмане ходят по своей горе, она у них всегда перед носом. И отсюда она такая приторно-пряничная, такая специальная псевдо-русская, как давно уже к этому моменту (XIX век) не строили в самой России. Я пытался попасть в эту церковь трижды, но ворота глухо были на замке.
На вершине Масличной горы «Иерусалимская свечка» - колокольня русского Вознесенского монастыря. Самое высокое здание на самой высокой точке города. Русских церквей в Иерусалиме немного, в Храме Гроба Господня нет своего угла, все другие святые места разобрали без нас. Может поэтому хотелось броситься всем в глаза, построить колокольню выше всех, назначить свою станцию Крестного пути – «порог судных врат», девятая «станция» Via Dolorossa. Этот порог никто, кроме русских не признает, зато они ее показывает всем желающим за пять шекелей. (Остальные 14 станций Крестного пути бесплатны).
Вид с Храмовой горы на Масличную гору
Снизу церковь Магдалины,
сверху Вознесенский монастырь
Золотые ворота, в которые должен
войти
Мессия при Втором Пришествии.
Заложены турками в XVI веке
ИУДАИЗМ
А когда Он выходил из храма, один из учеников Его сказал Ему: Учитель! Посмотри, какие каменья и какие строения!
Иисус же сказал ему: видишь эти великолепные строения? Не останется здесь камня на камне, все будет разрушено.
(Евангелие от Марка 13:1)
Евреи штурмом взяли Иерусалим в 1967 году во время Шестидневной войны. Сославшись на боевые действия легко можно было взорвать Аль-Аксу и восстановить наконец свой Храм к юбилею разрушения его римлянами в 70-м году. Это вызвало бы страшный гнев со стороны всего мира и мусульманского мира в отдельности. Но сейчас, через полвека, всем очевидно, что Израиль и так своим существованием раздражает весь мир и мусульманский мир в отдельности. И тот факт, что полвека назад они остановились у Стены Плача, а дальше не пошли, никого не трогает и всеми давно забыт. Так почему же они этого не сделали?
Мне кажется, что евреи умеют сохранять достоинство. Унижаемые столько веков и во стольких странах, они как-то умудрились его сохранить. Выстроить заново Храм из железобетона и устроить в Иерусалиме еще один такой же балаган, как у христиан? Зачем?
Вторая мысль – это еврейский фатализм. Раз Храма больше нет, значит нет. Слишком это важное было место, еврейский Храм. Непонятное нам. Это Христа Спасителя в Москве можно сначала зачем-то построить, потом зачем-то сломать, потом зачем-то построить заново. Потому что, по большому счету, это просто здание белого цвета с золотым куполом на крыше. Евреи же, как мне представляется, воспринимали Храм, как жилище Бога, куда более буквально, чем все другие религии.
Кажется странным, что еврейский ум, склонный к скептическому отношению ко всему на свете (а только такой склад ума и мог породить, скажем, Эйнштейна), настолько прямолинейно, буквально, без тени сомнения и фантазии относится к написанному в священных книгах, к своей религии. Фарисейство, которое критиковал Христос, тоже за 2000 лет никуда не делось. Более того, оно переползло и в христианство, а ислам просто затопило морем правил и ограничений.
И еще многое, подобное этому, совершаете вы, подменяя слово Божье нелепыми обычаями вашими, которые вы сами же и установили.(От
Марка, 7:13)
Любое Святое место особенно. И не только потому, что здесь однажды произошло что-то очень важное, а потому, что чем дольше Святое место считается святым, чем больше паломников сюда приходило в разные века, тем более оно заряжается некоей энергией, которую мы называем «намоленностью». А уж чувствует человек эту энергию других людей, которые искренне молились на этих камнях, или не чувствует, зависит от него самого. В Храме Рождества что-то чувствуется, в Храме Гроба Господня мне не удалось почувствовать ничего, но у многих ведь получается! Надо идти туда одному, замкнув зрение и слух. Видимо так.
К Стене Плача я идти не хотел. И кипу надевать не собирался совершенно. Но что-то толкнуло к этим камням. Сила, которая сильнее меня, вжала меня в эту Великую Стену с головой, как магнит. Почти расплющила. Может, это потому, что вокруг Западной Стены нет религиозного фетиша, базара, сюда пускают всех, когда хочешь, и бесплатно. Или, может, во мне течет, все-таки, еврейская кровь и Стена позвала к себе?
Меня так заворожило это ощущение, что на другой день я протянул монетку в 10 шекелей (100 рублей) неприятному еврею с пейсами, который с умным видом попрошайничал у прохода к Стене. Он деловито начал вязать мне ленточку вокруг запястья, класть мне на голову какие-то бумажки и что-то шептать. Потом попросил еще денег, перейдя на русский язык. Я протянул было еще одну монетку в 10 шекелей, но тогда он схватил меня за руку и начал говорить, что лучше бы бумажными деньгами – там 100$, например. Я вырвался силой из его объятий, он обиженно успел перехватить из моих пальцев монетку, а я развернулся, сорвал с себя ленточку, перекрестился и ушел, прекратив свои экуменические эксперименты.
Иерусалим и Храм в I веке
ЯД ВАШЕМ
Музей Холокоста обязательно нужно посетить любому, приезжающему в Иерусалим. Причем, желательно после исторических экскурсий. Тогда взаимоотношение европейских империй и евреев выстраиваются в хронологическом порядке
1. Первая Империя (Римская). Десятки тысяч убитых, разрушение Храма, утрата государственности. Иерусалим сровнен с землей, переименован и отстроен заново под другим названием, евреев даже близко не подпускают к святому городу. Как итог, евреи рассеваются по миру.
2. Вторая Империя (Священная Римская). Тысячи убитых, крестоносцы захватывают Иерусалим и первым делом вырезают всех евреев, которых не трогали до этого арабы. Как итог, евреи массово попадают в Европу.
3. Третья Империя (Рейх). Холокост - миллионы убитых. Как итог, евреи восстанавливают государственность, утраченную 19 веков назад.
ЯД ВАШЕМ – «Память и Имя», цитата из Библии. Цель – узнать имя каждого из 6 миллионов. Для этого работает огромный институт, а музей – иллюстрация его работы. Очень точное сочетание масштабного и личного. Каждое крупное событие в истории Холокоста описывается, а затем иллюстрируется глазами конкретных людей и описанием их судьбы.
Есть музеи, где сложно собрать экспонаты, и поэтому выставляют все подряд, что нашлось. В данном случае, материала по теме настолько много, что главная задача авторов была не переборщить, выбрать самое впечатляющее по каждому разделу и на этом остановиться, чтобы не перегрузить посетителя, не уйти в частности, не рассеять внимания. И вот это удалось лучше всего. Мы были 2,5 часа. Если смотреть все, то это 4 часа, но при этом ни разу не возникает ощущения повтора.
Также очень правильна именно в этом музее система с аудиогидом. Можно взять экскурсовода на русском языке, но будет очень сложно, слушая все, что он расскажет, смотреть человеку в глаза ясным взором. А с незримым голосом в ушах ты с этим музеем один на один.
Меня задело только в одном месте, где вскользь упоминалось о событиях на фронтах в переломном 1942-м году. Они таки поставили Эль-Аламейн раньше Сталинграда. Наверное, потому что к Израилю это ближе. Потом Италия с подробным рассказом об аресте Муссолини, потом вскользь упомянули о Курской дуге, а потом очень подробно о высадке в Нормандии. Но по общему счету меня примирили две вещи – музей начинался с истории освобожденных одного из лагерей смерти именно Красной армией, и это отдельно оговаривалось, а заканчивался музей Победой 9 мая (не 8-го) и водружением над Рейхстагом красного знамени.
Финальный зал с портретами и книжными полками действительно сделан эмоционально, действительно очень похож на последний зал Киевского военного музея. Но мне, наверное, Киевский ближе. Не стопками и похоронками, а именно фотографиями. В Яд Вашеме на пластиковом куполе они уж слишком специальны, слишком подобраны – вот девочка, а вот старик с бородой… В Киеве не пластик, а живые фотографии из бумаги. Они неаккуратны, разноформатны, по настоящему случайны… Более живые, что ли.
ГОСУДАРСТВО ИЗРАИЛЬ
Заграница – это где «все ходят в чистых носках и говорят не по-русски». Мне нравятся Украина, Белоруссия, Казахстан. В Израиле я тоже не ощущал себя за границей. Это хорошо, когда люди вокруг понимают русский язык.
Мне понравилась страна. Правда, я не был в современных израильских городах вроде Тель-Авива или Хайфы. Иерусалим, все-таки, исключительный город. Но то, что я видел, мне понравилось.
Может, потому что я был заранее подготовлен, меня не шокировала молодежь с автоматами на улицах и в кафе, мирно куда-то бредущая без всякой военной формы, как будто бы у них за плечами теннисные ракетки. Строгость досмотра в аэропорту тоже была сильно преувеличена в моем сознании – нас даже не просили снимать обувь и унизительно поднимать руки в рентгеновской камере в тот момент, когда с тебя падают штаны без ремня.
На улицах чисто. Все сделано аккуратно. Плитка всюду лежит ровно, как в аэропорту Домодедово. (Месяц назад я по пути от Пушкинской до Манежной площади трижды чуть не упал на поребриках Тверской, теперь обращаю на это внимание.)
Из Палестинских территорий был только в Вифлееме. Бетонная стена с проводами впечатляет, а так все то же самое. Только везде мусор валяется, и люди более развязно-крикливые.
Страна дорогая. Любое такси 500 рублей на наши деньги. А расстояний больше, чем от Переделкино до Юго-Западной в Иерусалиме нет. Любая забегаловка в три стола дороже «Шоколадницы». А подход к берегу Мертвого моря (просто пощупать пальчиком воду и уйти через 10 минут) обошелся нам в 90$.
Мужчины в черных шляпах, сюртуках и с пейсами выглядят шикарно, но вот женщины все ходят бог знает в чем! Какие-то юбки с рейтузами, вязанные темно-синие мешками сидящие салопы поверх свитеров. Но при этом все довольно тихие, на улице громко никто не разговаривает.
Вид из крепости Масада на Мертвое море
Одна из центральных торговых улиц в
шабат.
Семь часов вечера.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Небесный град Ерусалим горит сквозь холод и лед»
Невозможно приезжать в эту страну, в этот город как в любое другое место на земле, с которым у тебя ничего не связано, где ни ты сам, и никто из твоих близких никогда не бывал. И в момент схода по трапу самолета, и в момент въезда в Иерусалим, и в момент касания Стены Плача было ощущение, что я в каком-то очень специальном месте. Было внутреннее волнение. Может быть поэтому, засыпая в Иерусалиме я слышал, как и Гоголь, «разноязыкий шум за окнами». В первую ночь я был уверен, что действительно в это время по нашей тихой улице ходит столько народу, но во вторую ночь, когда мне снова стала слышаться речь десятков голосов на разных языках, шелест одежд, стуки копыт животных овец, волов, я специально вышел на балкон – никого. Тишина. В последующие ночи я уже специально ждал этого эффекта, поэтому он больше не возникал. Что это было? Не знаю.
Видимо, так устроена Святая Земля. Это не магазин и даже не кинотеатр, здесь люди встречают вовсе не то, что ожидают встретить. Впечатлений масса и притом самых противоречивых. За четыре дня настолько уходишь с головой в глубь веков, Палестина настолько занимает твое сознание, что спускаясь по трапу в Домодедово пару секунд фиксируешь боковым зрением непонятную белую субстанцию на земле, пока не понимаешь, что это просто снег.
Я не почувствовал святости в Иерусалиме, сравнимой со святостью Троице-Сергиевой или Киевской лавры… Но вот эта тропинка, сбегающая с вершины Елеонской горы на север до сих пор стоит у меня перед глазами. Не по ней ли
Он шел из Вифании в Ерусалим
Заранее грустью предчувствий томим
Что будет, если пойти по ней?
P.S.
Прошла неделя, а Иерусалим все снится.
Было одно место и в Храме Гробе
Господня. Было. Место, с которого Мария
смотрела на Распятого. Там еще мозаика
"Снятие с креста", где у Богородицы
нет лица. Автор мозаики не смог
изобразить его выражения в тот момент ее
жизни и оставил изображение Марии без лица. "Узнала
я, как опадают лица" писала
Ахматова в "Реквиеме". И еще писала
так:
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
