Белые луга Белоруссии
По нашему с Сашей плану эта поездка в Белоруссию не содержала глобальных целей в виде исторических экскурсий, посещений мест сражений Великой Отечественной войны или съемок памятных дат Большого Террора. По нашему плану мы должны были только гулять среди красивых замков, кататься по весенним лесам и гладить домашних животных. Однако вышло, как обычно, все равно про глобальное. Голову не переделаешь.
Вот перечень особенно запомнившегося в разных местах. В Мире и Несвиже – величественные замки семьи Радзивиллов, почти все средства тративших на роскошь их отделки, а фантазию на то, что бы еще такое учудить поражающее и современников, и потомков, чтобы те не зевали, переходя из одного шикарного зала в другой.
В Гродно – сияющие изнутри и снаружи костелы, в одном из них, иезуитском, стоящем на одноименной улице, есть скульптурное изображение бывавшего тут Стефана Батория, польского короля венгерского происхождения, спалившего со своей стотысячной армией в ходе Ливонской войны половину моей родной Псковской области, навсегда уничтожившего Пушкиногорский Воронич, но так и не взявшего Псков.
А в маленькой, затерянной в полях, Воронче стоит аккуратный белый костел, в котором мы помогаем переставлять табуреты пани Гелене. Она готовит храм к обряду отпевания – через полчаса приедет из Кореличей ксендз и привезут покойника из Минска – он когда-то родился в Воронче и сегодня возвращается в родную землю. Ей самой 84, она родом из Гродно, но всю жизнь тут, и всю жизнь католичка, хотя костел, конечно, был закрыт. «Есть и православные здесь, да, нас примерно половина на половину, но католики более сплоченные – чаще собираются, вносят больше – реальную десятину, сами восстановили костёл,» – говорит она все это по-белорусски, повторить я не смогу, но все понятно.
В Западной Белоруссии на центральных улицах тех деревень, где так и не проложили асфальт, сохранилась польская брусчатка, уложенная еще в 1920-1939 годах. Все камни до сих пор, спустя почти век, на месте.
Поднявшись на высокий холм в небольшом местечке Райца к церкви св. Варвары сложенной из огромных валунов и больше похожей на средневековый замок, долго читаем сидя в траве историю Великого Княжества Литовского. Миндовги, Гедемины, Витовты, Ягайлы и Свидригайлы – все метались между западом и востоком, выдавали дочек то в Москву, то в Польшу и постоянно перекрещивались из католицизма в православие и обратно в зависимости от политической целесообразности. Дочитав, спускаемся с холма, там небольшая табличка с историей вот этой конкретной церкви, под которой мы просидели час, – за последние полтора столетия она тоже трижды меняла свою конфессиональную принадлежность, как и ее средневековые предшественницы. Географию территории не переделаешь.
Новогрудок, Вселюб, Ивье, Лида – все это еще сто лет назад маленькие еврейские местечки, превратившиеся теперь в небольшие городки, и в каждом из них стоят памятники на местах гетто, где во время войны находились от 2500 до 40000 евреев. В окрестных лесах – памятники на местах массовых расстрелов. В городках восстановлены все синагоги, на которых теперь висят мемориальные доски. Только в эти синагоги больше некому ходить. Там музеи или клубы, или центры детского творчества, или спортивные школы. А в хоральной синагоге города Гродно мы попали на репетицию концерта к 9 мая – девушка в темном платье и скрипач исполняли «Жди меня». И в этом огромном, пустом, величественном зале с белым узорчатым потолком эти строки снова звучали именно так, как они и звучали когда-то для сотен тысяч разлученных войной мужчин и женщин многонациональной атеистической страны – звучали молитвой. Вспомнилось, как в фильме Алексея Симонова об отце («К.М.») кто-то из эмигрантов говорит, что для него «желтые дожди» – это примета Израиля, где такая земля, что потоки действительно желтые и на него действительно неизбежно наводят грусть.
Гродно. Памятник на месте гетто
Однако главное и самое сильное впечатление поездки – это Белые луга, деревня, в которой мы жили. Я, наверное, в общей сложности раз десять прежде бывал в Белоруссии, и каждый раз так или иначе попадал в места гибели большого количества людей. Брестская крепость, Могилевское поле, Куропаты, сожженная деревня Хатынь. Самое сильное в Хатыни – это когда после рассказа о том, что произошло именно здесь, ты выходишь на поле с табличками, на которых названия еще 600 таких же, сожженных заживо и больше никогда не восстановленных деревень. Целое кладбище деревень. Еще я помню несколько кладбищ деревень чуть меньших масштабов на юге Белоруссии – в Славгороде (бывшем Пропойске), что на реке Сож и в Гомельской области – там названия деревень, оставленных людьми после Чернобыля. И вот сейчас я впервые встречаю не разоренную, сожженную, зараженную, уничтоженную, а, напротив, восстановленную белорусскую деревню. Она называется Тиневичи. Или Белые луга.
Почти десять лет назад предприимчивые люди с большой энергией, фантазией и несомненной долей авантюризма наткнулись в лесной глуши на стыке трех областей на небольшую и полностью опустевшую деревеньку. Возник смелый план – не просто сделать на ее базе «экодеревню», «музей крестьянского быта» или гостиницу, но, претворив в жизнь все эти три ипостаси, сделать куда большее – по-настоящему возродить, оживить деревню. На прием туристов деревня работает всего третий год, и еще не вышла на полную проектную мощность, но хочется пожелать им успеха, чтобы все задуманное сложилось.
Всем, кто поедет в Белоруссию или из Москвы в Европу на машине, очень рекомендую это место. Всего 40 км в сторону от основной Брестской трассы. Остановитесь здесь по пути хотя бы на пару ночей, не пожалеете! Мы, попав сюда, отменили все остальные городские гостиницы и жили только тут. Это почти самый центр страны, до замков на машине час, а до любого крупного белорусского города не более трех. Бронировать лучше напрямую, без посредников. Сайт - http://www.luga.by/
Это настоящая деревня. Не музей деревянного зодчества с прялками и лучинами, но и не современная деревня с пластиками или заборами из рабицы или красного профнастила, а именно такая деревня, какой она помнится по детству – с заборами из слег или ивовых плетней, с крышами не из металлочерепицы, даже не из шифера, а из самой настоящей дранки, с панцирной сеткой на узких кроватях с высокими металлическими спинками, с застекленным панно семейных фотографий на стене и аляповатыми иконами в красных углах. В домах Белых лугов есть, конечно, все современные удобства, которых тогда не было, но спрятаны они очень тщательно, и не только трубы и скважины снаружи, а даже электрические предохранители в доме заботливо закрыты деревянной полочкой с рушником. В деревне живут овцы, кролики, корова, куры, индюки и, конечно, главная белорусская птица – белый аист. Но самое, пожалуй, классное, что при такой продуманности интерьеров и экстерьеров, здесь не возникает ощущения специально устроенного музея, потому что вокруг идет настоящая деревенская жизнь со всеми необходимыми работами – реально топятся печи, реально стригутся овцы, распахано под картофель поле, и этот картофель не для красоты, а будет подан на стол. Или, например, у нас на глазах двое суток резали на озере сухой камыш – крыть крышу сарая. Понятно, что рубероид дешевле, но хочется камышом! Потому что фантазия бьет через край. Да, тут ведь нет типовых архитектурных решений – никакие два дома не похожи друг на друга, как вы никогда не найдете двух одинаковых домов в настоящей деревне (этим он и отличается от «коттеджного поселка»). В Белых лугах нет ощущения жизни в гостинице или на курорте, там кажется, что ты просто ненадолго попал в гости к радушным хозяевам. Это впечатление подкрепляется и теплым приемом, и медом с собственной пасеки, и компотом из сушеной малины собранной прошлым летом и т. д. Поэтому, кстати, и не очень ловко тут уж совсем бездельничать, когда все вокруг работают, даже сами хозяева. Мы и не бездельничали – либо ездили по замкам и городам, либо колесили на выдаваемых каждому велосипедах по всей округе. Думаю, что проведи мы в Белых лугах еще пару дней, то руки бы сами потянулись к косе, топору и лопате.
А когда стемнеет и над рукотворным озером взобьется туман, там, у воды, очень хорошо думается. Большая красивая луна. Плеск рыбы. Тени над водой. Ночные шорохи. И мысли об этом загадочном Великом Княжестве Литовском. Не о князьях из учебников, а об обычных людях, о которых не рассказывают на уроках истории, но которых очень хочется понять. Похоже, что они такие же русские люди, как мы, кроме одного – не перенеся в своей истории столетий монголо-татарского ига, они не заражены вирусом чингисхановской мечты об империи от океана до океана и поэтому способны жить в небольшом уютном тихом и чистом государстве.
У нас так не выйдет никогда –
Наш путь стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной,
В твоей тоске, о Русь!
И даже мглы — ночной и зарубежной —
Я не боюсь.
И вечный бой! Покой нам только снится…
Нас не переделаешь. Но мы обязательно будем время от времени приезжать в Беларусь и смотреть, как там у них.
Сергей Павловский
Май 2018 г.
"Белорусская дивчина" (2012 год)