ДИКИЙ ЗАПАД НА ЮГО-ЗАПАДЕ

Наверное, никто кроме меня об этом не напишет. Слишком много времени прошло — почти полвека. Какими были мальчишки, пришедшие в новую 43-ю школу в 1975 году? Какими были ребята района Тропарево-Никулино в те далекие годы? Именно они составляли значительную массу учеников и наполнили новую школу не только детским смехом, но и недетскими проблемами. Вероятно, именно последний нюанс имел в виду Юрий Владимирович Завельский, когда говорил, что работать ему в те годы было трудно, но интересно. Во всяком случае, имеет смысл изложить некоторую предысторию, которая связана с замечанием в моем дневнике. Едва 43-я школа открыла свои двери, как уже 17 сентября наш классный руководитель Наталья Петровна Сидоренко потребовала мой дневник. Получив дневник обратно, я прочитал: «Не умеет вести себя в школе. Бегал по столам в кабинете»…

Из школьного дневника 1975 года

Тропарево и Никулино – настоящие деревни в полном смысле этого слова. Окружающий ландшафт района в те времена не отличался разнообразием. Прямо из окон нашего нового 12-этажного дома, куда семья переехала в 1970 году, почти до горизонта виднелось заснеженное поле и силуэты одноэтажных деревенских изб с печными трубами. Зачастую на улице 26-ти Бакинских комиссаров можно было видеть лошадь, запряженную в деревенскую телегу, и мужичка, перевозившего скошенное летом сено. Начавшееся массовое строительство породило множество огромных котлованов, многие из которых были заполнены водой. Возле первых появлявшихся многоэтажных домов виднелись груды строительного мусора, штабеля из деревянных заборов и настилов, нагромождения железобетонных плит, разнообразного металлолома. В лесном массиве, примыкавшем к улице Лобачевского и Ленинскому проспекту, еще можно было набрать грибов…

Мне было 10 лет, я перешел в 5-й класс, и множество приключенческих книг впоследствии наложило свой отпечаток на круг моих интересов. Том Сойер, Гекльберри Финн, Принц и Нищий, Робинзон Крузо, герои Стивенсона, Марка Твена, Жюля Верна, Джонатана Свифта, Александра Дюма, Вальтера Скотта, Фенимора Купера, Майн Рида, Джека Лондона не могли оставить равнодушным. Душа жаждала приключений и «диковатые» окрестности у метро Юго-Западная манили романтикой неизведанного. Эти окрестности я узнал еще годы назад, удрав из дома «в снежную пустыню» подальше от отцовского ремня… У меня были друзья в 875 школе, где первоначально учился. Вместе мы после уроков постоянно пропадали на улице и из книг черпали сюжеты для наших очередных увлечений.

Стоило увидеть плавающую секцию деревянного забора на дне затопленного строительного котлована, как она немедленно превращалась в плот. До самого позднего вечера этот плот бороздил «моря и океаны», направляемый совсем юными капитанами. Наши матери с ужасом находили в потемках очередной котлован, еле видимый на воде плот с детскими фигурками, и отчаянно призывали нас домой с высоких глинистых берегов.

Заметив, что в котлованах очень хорошо плавают стеклянные бутылки, сразу был придуман сценарий бутылочных баталий. Рогатка с мощной резинкой от велосипедной камеры топила «вражеский бутылочный флот» наверняка. Правда, при этом пришлось освоить литье свинцовых шариков, поскольку камешки бутылку не разбивали. Где достать свинец? Детское сарафанное радио работало безупречно. Рядом налаживалась автоматическая телефонная станция (АТС) и возле нее образовалась свалка с обрезками телефонных кабелей. Иногда попадались кабели в свинцовой оболочке или разбитый автомобильный аккумулятор. Оставалось разжечь костер, расплавить в консервной банке свинец и сделать в земле формочки для отливок. Так появилось новое увлечение — художественное литье. Чего только не отливали из свинца таким кустарным методом… И ведь получалось на редкость здорово.

Вообще, среди наших мальчишек техническое творчество было очень распространенным явлением. Были школьные уроки труда, на которых нас обучали столярным и слесарным навыкам, работе на станках, школьный кружок радиодела, кружок киномехаников, были летние поездки в пионерские лагеря, где мы также учились работать руками. В пионерлагере, например, я увлекся ракетным и авиамоделированием, что впоследствии повлияло на выбор инженерной специальности. Собственными руками делал планеры и кордовые модели самолетов, экспериментировал с маленькими авиамодельными моторами, ревевшими и дымившими как настоящие. Теперь кажется закономерным наше участие в детском первомайском параде на Красной Площади. Ведь именно этот детский парад вошел эпизодами сразу в два художественных фильма — «Укрощение огня» и «Освобождение. Последний штурм». Когда пришло увлечение хоккеем, вся защитная амуниция, включая надежные щитки, тоже была самодельной. Проверялась эта амуниция в детских матчах на приз «Золотая шайба». Иногда техническое творчество требовало небольших денежных затрат и на это родители, как правило, не скупились.

Ребята Тропарево-Никулино — участники первомайского детского парада на Красной Площади (1971). Андрей Злобин второй слева

Однажды мой друг подал идею. Нечего клянчить у родителей карманные деньги, если финансы буквально валяются под ногами. Так мы начали собирать и сдавать пустые бутылки. Не от голода, конечно, а просто хотелось зарабатывать самим. Тогда были специальные пункты приема стеклотары, и за 10 бутылок можно было получить около рубля. Для младшего школьника это была уже сумма! Мы собрали все бутылки в округе, и их стало попадаться все меньше и меньше. Бизнес наш быстро закончился.

Мальчишкам нашего возраста не давали покоя лавры Трех мушкетеров и рыцаря Айвенго, а потому у нас появились самодельные деревянные шпаги и копья — стволы от выброшенных новогодних елок. Так в нашем дворе начались штурмы крепостей, роль которых играли груды покореженных железобетонных блоков. Защищались тоже самодельными фанерными щитами с выжженными на них рыцарскими гербами. Приходится только удивляться, что за все время сражений никому не выбили глаз. А ведь бывали случаи, когда «на полном скаку» еловый ствол пробивал фанерный щит… Мушкетеры и рыцари праздновали победы в школьной столовой — роль Бургундского и Анжуйского «вина» при этом отводилась стаканам с компотом, чаем или кофе.

Нужно сказать, что одно время игры в оружие стали по-настоящему опасными. Поскольку вокруг было множество строек, ребята стали находить неиспользованные строительные патроны. То тут, то там разжигались костры и гремели самые настоящие выстрелы. Так забавлялись обладатели строительных патронов, подбрасывая их в огонь. Случись рядом кто-нибудь и могла произойти трагедия. У меня к тому времени уже был трагический опыт, когда я сам себя наказал. Однажды возникло увлечение стрелять из трубок иголками, выдувая их ртом. Такая туземная «стрелялка», кажется, была описана у Майн Рида. В моей трубке случилась закупорка и я не придумал ничего лучшего, чем потянуть воздух обратно… Через мгновение я проглотил швейную иголку. У моей мамы тогда появились первые седые волосы… В нашем дворе еще один «чудак» сделал пистолет, стреляющий капсюлями. Заигравшись, он на моих глазах выстрелил в спину своему убегавшему брату. Вопль несчастного возвестил о прямом попадании. Повезло — капсюль причинил только сильный ожог. В связи с этим, я вспоминаю рассказ своего отца, как сразу после войны они в районе Плющихи развлекались не иголками и капсюлями, а стрельбой из настоящего автомата ППШ…

Ветра перемен задули, когда рядом с 875 школой поселились сотрудники посольства Германской Демократической Республики (ГДР) со своими детьми. Некоторые немецкие дети учились вместе с нами. Наступил период всевозможных обменов. Немецкие ребята удивляли нас игрушечными фигурками индейцев и жвачкой. Устоять перед соблазном было трудно. В ход шли любые ухищрения, чтобы выменять эти «сокровища». Не желая отставать от счастливых обладателей жвачки, многие из нас жевали обыкновенный строительный вар или вязкую оконную замазку, которые находили на тех же стройках. Зубы от вара постоянно были черными, а изо рта несло замазочным керосином. Жевали и жевательные резинки, бывшие в употреблении. Сначала жевал кто-то один, потом обменивал другому, потом третьему. В это сейчас трудно поверить, но именно так оно и было. Жуешь — значит, ты «в порядке», значит ты ковбой.

Я постепенно подхожу к замечанию в дневнике, с которого начал. И упоминание ковбоев в данном случае более чем уместно. Мало того, что мальчишки Тропарево-Никулино росли активными, умелыми, закаленными. Они были еще и боевыми — многие прошли «огонь и воду». Дело в том, что в 875 школе мы учились вместе с деревенскими ребятами, а у них был один способ завоевать авторитет — драка. Чтобы отстоять свое «Я» драться приходилось постоянно. Не хотелось, но другого выхода не было. Чтобы тебя уважали, ты должен был иметь кличку и непременно драться. Вот клички парней, некоторые из которых звучали потом и в 43-й школе: Паровоз, Бармалей, Шпуня, Пит, Муха и многие другие. Драки в 875-й были жестокими, но честными — практически всегда «один на один». Местом драки могла стать территория у школы, раздевалка, коридор, класс. После такой драки класс выглядел разгромленным, как салун из американского вестерна. Все парты и стулья оказывались сбиты в бесформенную кучу, иногда поломаны. Войдя в класс, учителя хватались за голову, и ужасу их не было предела. Бились в кровь. На память об этих драках мне досталась рассеченная левая бровь, что заметно даже сейчас, спустя полвека. Достаточно сказать, что я учился в одном классе с Паровозом из Никулино. От него и его брата Бармалея не было покоя всему району. И с тем и с другим сцеплялись неоднократно. Слышал о драках «улица на улицу» с Лобачами, проживавшими на улице Лобачевского. Но никогда таких массовых драк не видел и сам в них не участвовал.

Драться в Тропарево-Никулино учились с ранних лет. Тренировка каратэ.
Андрей Злобин — спортивный клуб «Торпедо» (справа).
Владимир Герасименко — Центральная школа каратэ (слева)

Очень надеялся, что в новой 43-й школе можно будет спокойно учиться, не думая о самозащите. Не тут-то было. С первых же дней начались «наезды», и даже сформировалась группировка, которая пыталась терроризировать старшие классы. Сначала прицепились ко мне, но быстро отстали, поскольку случайно «познакомились» со мной на катке в Лужниках… Потом прицепились к однокласснику, которого мне пришлась защищать, назначив группировке «встречу» на перемене. На встречу никто не явился… Так, постепенно, ситуация стала налаживаться, к тому же незаметно из школы исчез главный зачинщик беспорядков. Я, было, свободно вздохнул и радовался хорошим отметкам, когда столкнулся, как показалось, с учительской несправедливостью.

…Выработался инстинкт — если начинается драка, первым делом выбираешь выгодную позицию. И здесь уже не замечаешь, что находишься в классе. Кратчайшее расстояние между двумя точками, как известно, прямая. Вскочить на парту, перепрыгнуть через пару столов, обойти противника сбоку, обрушиться на него сверху — действия, отработанные до автоматизма. Эти инстинкты и возобладали, когда в 43-й школе пара учеников на перемене подозрительно вскочили на столы. Драка? Через секунду я оказался на крышке парты, и… в этот момент вошла Наталья Петровна. По иронии судьбы именно я оказался рядом с дверью, и, потеряв дар речи, некоторое время наша «классная» возмущенно смотрела на меня снизу вверх. «Все слезьте с парт!!! Злобин — дневник!!!». Так, буквально с первых дней учебы в новой школе, Наталья Петровна Сидоренко «сломала меня через колено». Хорошие оценки в моем дневнике сразу поблекли, когда в нем появилось поистине скандальное замечание. Больше всего было стыдно перед директором, к которому я ездил в РОНО с просьбой принять меня в новую школу. Руки у меня опустились, успеваемость покатилась «под гору», и только к концу 9-го класса я нашел в себе силы снова взяться за учебу.

С тех пор дал зарок избегать конфликтов, не говоря уже о драках. Не удивлюсь, если в 43-й школе меня считали эдаким мажором, сторонившимся «крутых парней». Бывало даже просто «делал ноги», когда сталкивался на улице с агрессией. Самоуважение при этом нисколько не страдало — сдерживал себя и понимал, что всегда могу хорошо дать сдачи. А уж когда впоследствии на каратэ ломал кулаком толстые доски, и вовсе «держал руки в карманах». Подальше от греха. На этом Дикий Юго-Запад для меня закончился. В конце концов, родственную душу нашел в лице Сергея Есенина, крепкие кулаки которого вполне уживались с чудесной поэтической лирикой.

Справедливости ради отмечу — со временем Наталья Петровна Сидоренко, видимо, поняла, что погорячилась, и даже, как показалось, начала меня опекать. Чем ближе были выпускные экзамены, тем больше времени она мне уделяла, иногда извлекая из моей головы знания, о которых я даже не подозревал. Экзамен по физике я сдал ей хорошо. Недоразумение с замечанием в дневнике ушло далеко на второй план, и я о нем никогда не вспоминал…

Что же в итоге получилось из мальчишки, который, рос крепким, любознательным, романтичным «непоседой»? Получился кандидат наук с тройным высшим образованием, некоторым образом причастный к созданию истребителей Су-27 и МиГ-29. Получился ученый, инженер, математик, связанный с метеорной физикой, открывший метеоритную сверхпроводимость, специалист по сверхзвуковым скоростям и двигателями беспилотных летательных аппаратов. И если сегодня у всего мира на слуху грозное слово «гиперзвук», то это совсем не значит, что кто-то разучился лихо «бегать по столам»…

 

Андрей Злобин, II параллель


 

Раздел "Незабытое"

Главная страница сайта