Выпускники 19 школы

  

 

ПОВОРОТ НА 180 ГРАДУСОВ 

Меня зовут Татьяна, я училась у Бориса Петровича в 19-й школе всего один год, в десятом классе в 72-м году. Он пришел в нашу школу сразу после Второй математической и взял наш класс и параллельный. Это было такое стоячее болото — было всего несколько хороших учеников, на которых он мог опираться. До него у нас математику преподавала такая то-о-олстая, серьезная дама… Мы что-то знали, потому что, наверное, мы ее боялись. И вот пришел Борис Петрович — молодой, стремительный, с шутками… Мы его не то что не сразу восприняли — мы его не восприняли вообще. Сейчас я и сама учитель, и довольно строгий, а в детские годы отличалась не очень хорошим поведением. На его уроках я сидела вальяжно, нога на ногу, положив голову на плечо однокласснице, я позволяла себе отпускать такие — ну на мой тогдашний взгляд — колкости, идиотские шутки и так далее. Видимо, испытывала его на прочность. Но к математике всегда была готова. И по инерции, да и интересна она мне была всегда. 

И тут вдруг Борис Петрович вызвал в школу моих родителей – вот чего я совсем никак не ожидала. Просто потому что такого никогда еще не было. И я тогда струхнула. Я помню, как мы шли с мамой в школу, она меня всю дорогу отчитывала. Потом она зашла в кабинет, а я сидела где-то там в рекреации и ждала ее с ужасом — что она мне сейчас скажет, что теперь будет… И вот открывается дверь, из кабинета выходит моя мама с сияющим лицом… Он ни одного плохого слова обо мне не сказал! Ни одного, хотя я заслужила, потому что вела себя действительно кошмарно, всю жизнь буду вспоминать и каяться. Он моей маме сказал: «Такая прекрасная девочка, с такими хорошими мозгами, я только одного не могу понять — почему она себя так странно ведет? Я и так с ней пытаюсь, и так, но у меня ничего не получается!» 

Борис Петрович говорил обо мне хорошее, только хорошее, и этим он развернул меня на сто восемьдесят градусов, повернул к себе лицом, приручил на всю жизнь! Я стала приверженной его ученицей, любила и поддерживала с ним отношения всю оставшуюся жизнь. И учителем стала благодаря ему. Он нашел ко мне ключик, просто сказав моей маме хорошие слова обо мне. 

 

ТАТЬЯНА ЖАВОРОНКОВА

Я заканчивала 19-ю школу, когда туда только пришел Борис Петрович, мне не удалось поучиться в матклассе, но я немного помогла создавать его. БП снимал меня с уроков, и мы шли, как он говорил, «по местности и эпсилон-окрестности», расклеивая объявления о наборе в математический кружок и в математический класс. На эти объявления «клюнули» некоторые ребята.

Учась в институте, я приходила на уроки к Борису Петровичу, так как скучала по нему и атмосфере его уроков. Сидела на последней парте и вместе с этими умными детьми хохотала до слёз и жалела, что мне не довелось поучиться в матклассе.  А потом БП говорил: «Ну, Танька, теперь пойдём в нормальный класс для контраста». Там я хохотала ещё больше, потому что он умел потрясающе общаться и с умнейшими, и со слабыми детьми.

Вспоминаю его шутки. В школе училась слабейшая девочка; на уроках ничего не делала, обычно кудри накручивала. Но она была дочерью буфетчицы, и её терпели. БП обращается к ней: «Числова, рисуй призму» - «А я что рисую?» - «Это клизма №8!»

Если стоящий у доски не знал, как решать, БП говорил: «Давай, лапоть, жми, решай. Лапоть – это от слова «лапочка»». А в конце обычно звучало его «подведём марксистско-ленинское обоснование». За эту шутку он и поплатился. Мы же, дети, несли все его шутки домой, а кто-то из родителей и стукнул куда надо, а БП потом влетело.

На 1-м курсе института я приехала к нему за помощью, так как не могла решить задание по математике. «Не рыдай,» - сказал БП, вышел к доске с мелом и буквально на пальцах всё объяснил. «Теперь ты иди к доске и объясняй». Все эти задания я решила и даже на какое-то время прослыла в институте математическим гением.

 

Высьегонск, 1974. Зимние каникулы с 10А 19й школы

 

 

 НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВ

Я один из тех учеников Бориса Петровича, кто рано понял, что будет заниматься чем угодно только не математикой. Так и получилось: я закончил филфак МГУ и стал гуманитарием. Существуют преподаватели, и существуют учителя. БП – это, вне всякого сомнения, учитель. Трудно понять, каким образом передается от него какой-то невидивый импульс. Иногда это замечаешь спустя некоторое время, иногда – спустя годы.

Когда я после окончания университета пришел преподавать в школу литературу, то ловил себя на том, что повторяю его шутки, словечки ("Бобик сдох"; "пока ты думаешь, в Китае миллион китайцев родилось"), походку, движения, интонации.

Конечно, ты потом начинаешь отстраняться от этого (ведь невозможно повторить БП), но при этом понимаешь, что он сидит в тебе какой-то частью и иногда себя показывает. Именно в этом и проявляется учитель. Преподаватель или репетитор дают информацию. Преподавателей и репетиторов очень много, а вот учителей, которые остаются в нас, даже если мы этого не замечаем, немного. Если каждый из нас, оглянувшись, попробует пересчитать, сколько в его жизни было учителей, их найдется не так уж и много.

Вот БП был учитель.

 

/Выпускник 1979 года/

В школах обычно принято, что учителям дают клички. Но БП всегда называли только БП, и это очень о многом говорит. Он был очень непростым человеком, но очень честным. Он всегда был с нами честен, никогда не заигрывал, не пытался сделать вид, что он лучше или хуже, чем он есть, и мы очень его за это ценили. Может быть, тогда мы этого не понимали, но вот сейчас понимаем. К большому сожалению, очень многие мои одноклассники не смогли сегодня прийти, поэтому от их имени я прощаюсь с Вами, Учитель, наш Учитель с большой буквы. 

У нас были прекрасные преподаватели в школе: Мария Александровна Тихомирова, совершенно замечательный человек, Инесса Евгеньевна, но БП был такой сердцевинкой, вокруг которой все эти люди объединялись. Вы обратите внимание, как он умел притягивать к себе хороших людей. 

Низкий Вам поклон, Учитель, от меня, от всех моих одноклассников. Спасибо Вам за то, что Вы были у нас, и за то, что вы в нас останетесь.

 

 

  

 


 

Страница памяти Б.П.Гейдмана

www.1543.ru