Без кнута и пряника

Собиратели русских земель

 

 

Русские земли... Заросшие, болотистые, скуднонаселенные темным неприветливым народом... Как объединить их в одно большое сильное государство? Кнутом? Пряником? Есть ли другие способы? Вот одна показательная история.

Кузьма был обычным московским клерком второй половины XIV века. Но что-то стало мутить его от офисной работы и бесцельного прожигания жизни на службе у дяди-купца, и в поисках более высокого и достойного пути забрел он однажды в недавно открывшийся на окраине города Симонов монастырь. И случилось так, что там ему выпало встретиться и три часа переговорить тет-а-тет не с кем-нибудь, а с самим Сергием Радонежским. Стенограмма того разговора бесценна, она дала бы для понимания хода русской истории не меньше, чем десятки томов летописей, житий, княжеских грамот и писцовых книг. Потому что последствия этого разговора были следующие. 

Кузьма принимает монашеский постриг под именем Кирилл в Симоновом монастыре и через несколько лет становится его архимандритом. После чего неожиданно оставляет и почетную должность, и монастырь, и Москву и с неизменным для своего века паролем "Так Богородица велела" отправляется пешком куда-то на северо-восток за Волгу в непролазные дебри. Там на берегу одного из озёр находит место понеказистее, где роет в камышах яму и начинает в ней жить в абсолютном одиночестве. Единственный его спутник монах Ферапонт и тот через пару месяцев сбежал от комаров и в 15 км восточнее нашел красивый холм, где и основал одноименный монастырь. А Кирилл упрямо оставался на месте. И уже через пару лет, прослышав о решительном и стойком московском архимандрите, к нему начал стекаться народ.

Кирилл же, прозванный Белозерским, хоть и жил в глуши, где до сих пор с трудом ловится интернет и нет асфальтовой дороги до того самого Белозерска, он своих связей с Москвой никогда не прерывал. Напротив, пользовался все большим уважением и среди простых граждан, и среди высокопоставленных. Даже писал московским князьям послания о методах борьбы с коррупцией: "Чем большей удостоен ты власти, тем более строгому подлежишь ответу. Никакая власть, ни царская, ни княжеская, не может избавить нас от нелицемерного суда Божия. Смотри же, государь, чтобы судили суд праведно, как пред Богом, ни кривя; чтобы не было подлогов и поклонов; судьи не брали бы подарков, а довольствовались своим урочным даянием."

 

Братия тем временем год от года росла, и к концу жизни Кирилла его монастырь стал мощным земельным собственником и духовным центром всего Белозерского края. 

А Белозерский край, хоть и был отдаленным и малонаселенным, однако именно через него шел важнейший торговый путь из бассейна Волги в бассейн Белого моря ("из варяг в персы"), и именно через него в русские княжества доставлялась с севера соль. А без соли в те годы никак. Ну, это как сейчас территория, по которой идёт, скажем, газо- или нефтепровод. Отруби – и все, вся экономика рухнет. Тогда, в начале XV века, продолжающая собирать вокруг себя русские земли Москва все теснее и теснее территориально соприкасалась с Новгородской республикой, которая по умолчанию считала весь русский север своим. И Кирилло-Белозерский монастырь окончательно закрепил эти земли за Москвой. Не кнутом, не пряником. Духовным авторитетом. Такая вот "гибридная война в информационном поле" или "кремлевская пропаганда". 

И все это итог того длинного пути, начало которому положил долгий разговор между Сергием Радонежским и пылким московским юношей, которому надоело перебирать бумажки в офисе, и он стал искать более высокое призвание.

 

Русская церковь строила русское государство параллельно со светской властью московских князей. В этом смысле двуглавый символ государственности, принятый Россией из рук павшей Византии полвека спустя после описанных событий, вполне оправдан. И пример Кирилла Белозерского здесь очень показателен. Государственная власть может многое, но не все. Да, можно постричь пару человек насильно, но никакими полицейскими дубинками не набьешь целый монастырь монахами – разбегутся. И невозможно стать святым человеком, просто осваивая государственный бюджет, люди вокруг не дураки – раскусят. Ведь даже в те далёкие времена сомневающихся хватало. В Житии св. Кирилла описан случай, как на второй год отшельничества к нему на озеро подъехал местный авторитет со своей братвой прошерстить москвича – с чем его сюда заслали? Где монастырская касса? А тот выходит и говорит им – смешные вы люди, да у меня же кроме книг и топора и нет ничего! Проверили – и правда нет. Тогда бух на колени – прости, отец родной. И зауважали. Вот так святые люди строили русское государство. Без кнутов и пряников. 

Кнутов и пряников вокруг, конечно, тоже хватало. Куда без них. Но их проблема всегда в недолговечности. Кнуты рвутся, пряники черствеют. К тому же их, как известно, "не хватает на всех". Постоянно нужно печь новые. А настоящий духовный авторитет работает столетиями.

 

Преподобный Кирилл Белозерский

 

Дальнейшая судьба Кириллова монастыря такова: 

* В средневековье монахи собрали богатейшую библиотеку. Например, именно здесь сохранился самый ранний список "Задонщины", сказания о Куликовской битве.

* Василий Третий двадцать лет вымаливал по всем монастырям наследника, и Кириллово-Белозерский сработал. После чего сын его Иван Грозный всю жизнь считал себя обязанным этому монастырю своим рождением, делал богатые вклады и много раз порывался стать кирилло-белозерским монахом. Что не мешало ему (а, может, наоборот, помогало?) параллельно постригать в соседний (в 7 км) Горицкий монастырь и своих жен, и вдов убитых бояр. Туда же позднее Лжедмитрий отправит Ксению Годунову.

* В Смутное время монастырь безуспешно пытались штурмовать поляки (соседние Горицкий и Ферапонтово они захватили и разграбили). После чего в середине XVII века стены и башни в Кириллове было решено сделать ещё выше и толще.

* Какое-то время здесь и в Ферапонтово пребывал в ссылке опальный Патриарх Никон, автор раскола русской церкви.

* В 1909 Николай Второй отправил знаменитого русского фотографа Прокудина-Горского снимать Россию, и Белозерский край стал одним из первых на его пути. Все три монастыря подробно сняты в цвете и в своем финальном блеске и величии.

* 15 сентября 1918 года большевики расстреляли последнего настоятеля Кирилло-Белозерского монастыря.

 

Священномученик Варсонофий Лебедев

 

Василий Лебедев был пылким юношей из новгородской деревни, ищущим высокого пути подвижника. Но одно дело Средневековье, а какие подвижники в конце XIX века? Все важные государственные задачи выполнены, все духовные вопросы вроде решены. Но нет, оказывается, не все. Судьба сводит юного Василия со старцем Павлом Прусским, основателем единоверческой церкви, которому ещё сам московский митрополит Филарет Дроздов дал благословение преодолевать раскол, проповедовать старообрядцам и пытаться возвращать их в единую русскую церковь. Василий Лебедев с жаром берется продолжать эту миссию. Принимает монашеский постриг, изучает старообрядческие книги, общается со старообрядческим духовенством, читает проповеди, в 1915-1916 участвует в первых единоверческих съездах по всей стране. Пламенный и убедительный оратор Лебедев возвращает в русскую церковь не одну сотню староверов. В эпоху разъединения этот человек все свои душевные и физические силы вкладывает в попытку объединять людей. 

В январе 1917 он становится архимандритом Кирилло-Белозерского монастыря. Где с первого же дня вступления в должность даёт старт началу реставрации самых древних святынь и открывает просветительские центры для мирян.

14 сентября 1918 был арестован ГубЧК и на следующий же день без лишних формальностей расстрелян. 

Вместе с Варсонофием Лебедевым, последним настоятелем Кирилло-Белозерского монастыря, была расстреляна и Серафима Сулимова, последняя настоятельница Ферапонтова монастыря, арестованная ранее во время разграбления ее обители местными крестьянами. Их расстреляли на рассвете на высоком берегу озера с красивым видом на Кирилловский монастырь. Здесь когда-то расстались святые Кирилл и Ферапонт, чтобы пойти каждый своей дорогой. Спустя 400 лет настоятели основанных ими монастырей снова встретились на том же берегу, чтобы лечь в одну могилу. 

В первые годы оставшимся монахам под страхом расстрела запрещали выкапывать тела и хоронить их в монастырской земле. Но могила на высоком берегу озера оставалась, не забывалась и продолжала мозолить глаза. В 60е годы в давно превращенном в музей монастыре полным ходом шли реставрационные работы, ожидался наплыв иностранных туристов и других любителей древней архитектуры. К чему тут вспоминать о расстрелянных настоятелях? Могилу перерыли бульдозером, залили цементом и водрузили на этом месте гараж для колхозных тракторов. Чтобы уж никаких потом мощей. 

 

А спустя ещё полвека, в 2000 году, Варсонофий и Серафима были канонизированы. Теперь они святые, как Кирилл и Ферапонт.

Разница в том, что московские князья XV века полагали, что святые помогают им строить новое государство, а большевики XX века были уверены, что святые им в стройке нового государства могут только мешать.

Но если вы выстрелили в духовные авторитеты собственного народа, то для объединения обширных территорий в единое государство вам останется один только голый марксизм с его плоской материалистической диалектикой "единства и борьбы противоположностей". То есть все те же кнуты и пряники. А это ненадолго. 

 

 

                                                                                                  Сергей Павловский 
                                                                                                                  Июль 2021 г.

 

   

 

 

другие тексты