|
|
ШЛИНА-2001 ПОХОДНЫЙ ДНЕВНИК |
|
|
|
УЧАСТНИКИ ПОХОДА:
Света Збойкова Миша Бейлин Лиза Филиппова
Ваня Михайлов Юра Суворов Сергей Павловский
|
|
|
В начале было Слово. Вернее просьба: «Возьмите нас в Карелию». «Хорошо, – решили мы, – Детей надо воспитывать. Возьмем». Сказать оказалось намного проще, чем осуществить – за 2,5 месяца сборов было пролито столько слез, пота и крови, сколько не приходилось на все предыдущие походы вместе взятые. И, все-таки, вечером 14 июля мы, не скрывая своего удивления, что поход все-таки состоялся, погрузились в поезд.
15 июля. Я плыву в этот поход не участником. Я плыву учить и учиться. Уроки начались в первый же день. Узнав в Интернете, что единственный поезд Бологое-Валдай выходит в 5-40, я купил билеты на поезд, приходящий из Москвы в Бологое в 5-00. Поезд опоздал ровно на 40 минут. Мы со Светой бежали по платформе, а нужный нам поезд медленно-медленно трогался. (Если можно назвать «бегом» ковыляния девушки с охрененным рюкзаком и калеки с пакетиками «маминого завтрака») Урок №1 – Поезда опаздывают. Им это свойственно. Ну что же, перетаскиваем вещи с вокзала в город, ловим машину. Ваня с Лизой были отправлены за хлебом на весь дальнейший поход и даже притащили его целую «Костю» (так оригинально мы назвали огромный герм-мешок, взятый нами у Кости Паламарчука), но я сомневаюсь, что это местное крошево проживет и две недели. Урок № 2 – Бородинский на дороге не валяется. Поиски машины в отделении милиции. «Да зачем вам? Сейчас ведь в 7-40 на Валдай поезд пойдет». Точно! А в Интернете его не было! Перетаскиваем вещи обратно. Урок №3 – В Интернете хоть и много, но еще не все. Урок №4 – Менты тоже люди.
Загружаем в поезд свои бесчисленные «мамины завтраки» – их у детей с перепугу на целый герм. Состав из двух вагончиков весело катит по сосновым лесам и зеленым лугам.
В городе Валдай Юра с Ваней ловят машину типа «Глагол» за триста рублей до озера. («Что за деньги – триста?!») Едем 40 км. Просторы Валдайской земли, свежая зелень и море, море цветов – середина лета. Так вот же она – Средняя Полоса!
Как же я на самом деле устал от блеклой мшистой Карелии, как давно
не был на родной земле! Да, ради этого стоило падать с Тарзанки!
Глагол-мобиль останавливается в пяти метрах от воды на роскошном/некошеном лугу. Жара. Лето. Июль. Сбор байд двумя командами на скорость. У нас два стареньких Тайменя-трешки – от Ани Хорошкиной и Леши Подобряева. Все, за исключением загипсованных, непрерывно купаются и едят курицу, потом режут колбасу и снова купаются. Рассовываем вещи по мешкам. Миша первый, кто знакомится с техникой резиновой поклейки. У остальных это еще впереди – спустив на воду лодки, замечаем, что обе весьма значительно текут из под швов под кильсоном. Что же? «Вынимайте байдарки, разбирайте, будем клеить». Разочарование пробегает по детским лицам, но в этом есть что-то правильное – поклеить байдарку, еще ни разу в жизни в ней не сидя… Находим шесть непроклеенных швов – каждый клеит свою заплатку. Весело и быстро. Новое дело всегда интересно. Зато второй раз байдарки собираются значительно быстрее и почти без вопросов. Уже почти все отличают кильсон от шпангоута, а фальшборта вставляются на ура. За всеми сборами проходит день. Выплываем в 7 вечера.
Первые метры похода. Для всех куча новых ощущений, ведь у всех новые для них роли – Миша-Лиза-Света неофитами, Юра-Ваня молодыми капитанами, а я, напротив, пассажиром. Последний раз я так плавал по реке Псёл в восемь лет. Ощущения смешанные. С одной стороны, приятно – катают, с другой – скучно. И еще очень неуверенно, ведь капитан ощущает лодку как продолжение собственного тела, его руки – весла, сам он как на троне, а у меня сейчас на пассажирском месте впервые в жизни мысль – «Какая же она узенькая, неустойчивая». Лизу с Ваней несет влево. Юра-Миша-Света приноровились втроем с первых же метров – совсем не слышно с их стороны характерных для «трешек» стуков весла об весло. Через час встаем на лужку в молодом соснячке с тихим лесным внутренним озерком. Первая черника и.. (о, Средняя Полоса, one more time) – земляника! Макароны и бесконечные мешки. Когда же Юра доест курицу?! Купания. Закат и внезапная атака комаров. Света с Лизой в легком замешательстве. Спасает либо ночное купание. Либо мордой в костер. Палатки называются «Круглая каракатица», «Бультазавр» и «Гробик». Спать
|
||
|
|
||
|
16 июля Продрали с Иваном глаза в 10 часов, и решили встать – приготовить завтрак, назначив дежурство по палаткам. Но команда у нас резвая – вскочили уже все. Значит, дежурим по байдаркам. Мы варим манку, а они снова клеятся – отлипает хвостовой протектор. Перекупавшись, в два ударно выходим. По озеру на юг. Если не гребешь, то в байдарке очень удобно писать дневник, оказывается. А еще я выполняю полезную функцию – рулю, перекладывая бутылку сахара то под левый, то под правый борт. Солнце, небо, деревеньки по берегам – вот они, «тихие-украинские»… Входим в устье реки Явонь. Через три километра топоним становится понятным – река завалена стадами тушек окуней, лещей и щук. Толи их глушили, толи травили. Тренируемся на первых препятствиях – камни, коряги, бревна над водой. Когда идешь вверх по течению, то справляться с ними проще. Доходим до плотины. Обнос. Миша понимает, наконец, назначение «гнильцов», пройдя 200 метров босиком по крапиве. Перекус. Очередная попытка доесть еду из поезда. Львиный зев, колокольчики, Иван-чай, клевер, ромашки, Иван-да-марья, Света – «техасский рейнджер». Явонь кончается и в 9 вечера встаем на низком березовом островке посреди озера. Тут куча лисичек, в которые Лиза тут же и углубляется. Жарим харчо, пока девушки чистят грибы. Остров испещрен окопами. Из них хорошо простреливается западный берег – значит, наши? Где тут проходил фронт? Да, там, в Карелии мхи, камни, сосны, пороги, а здесь на Валдае березки, цветочки, земляника, но окопы встречаешь и там, и там, а уж в первом походе на Великой сколько мы находили следов Той войны... Везде. Куда не иди. Страшная память. Но с другой стороны – в какие края не плавай, чувствуешь, что это наша земля, твоя земля, именно потому, что она насквозь пропитана кровью предков. Наверное, с этим связана наша любовь к Родине. Не к государству, не к стране, как у американцев, а именно к самой земле. Любовь генетическая, не воспитанная обществом, а растворенная в крови. Вечерняя пожарка грибов с луком и без. Ваня до полуночи не вылезает из воды, образуя крест. Закат. Венера. Наркотическая зависимость от Аутана у Светы и Лизы. У Миши борьба со стихиями за кружку холодной воды. До трех часов ночи "Она шла, а Её ели"…
|
||
|
|
||
|
17 июля. Встаем в 9. Рисовая кашка, очередная поклейка Заячьей «трешки» – две сквозных и одна просто. Купание и выход в час дня. 10 км по Велье за три часа. Солнце. Фото-видео-гонки. Ваня явно страдает без Формулы-1 и делает их байдУ на нашей бАйде. У меня же полный сервис – чай, карта, дневник, камера, сигареты в заднем кармане Лизиного спаса – как в спинке «Икаруса». «Я сам все умею, когда захочу, а это я просто детишек учу». Островок посреди залива – маленький, сосновый, карельский. Перекус в 4 часа. Пробный оверкиль Вани со Светой в трешке, не вынимая вещей. Это получается у них подозрительно легко. В шесть, поборов соблазн встать тут на ночь, выходим в сторону реки Либья. Проплываем густонаселенные берега озера Велье, тут целый курорт – каждые сто метров кто-нибудь стоит. Тенты, катера, водные лыжи, голые дети, собачки, запах бензина. Все как обычно – лафа автомобильного туризма. Но зато у нас впереди НЕИЗВЕСТНОЕ…
|
||
|
|
||
|
Ага. Чистая правда. Неизвестное. Теперь, по прошествии двух суток я попробую описать это «Неизвестное» словами.
Потыкавшись час по болотам налево и направо, мы, наконец, нашли выход из озера Велье в речку Либью. Вернее, не в саму речки, а в канал XVIII столетия, прорытый отсюда к Либье. Ширина метров восемь. Прямой, ровный, дно гладкое – красота! С 8 до 9 вечера обнос плотины по сенокосу метров 250. Моя попытка перенести хоть один герм вылилась в неприятную боль в сломанной ноге. Больше ничего носить я не мог, сидел и думал об участии инвалидов в байдарочных походах. Человек с гипсом не может попасть в такой поход – не помогая, он становится к тому же еще и обузой. Нет, его, конечно, могут взять добрые друзья, но, как честный человек, он сам должен отказаться. Мой случай – исключение, потому что без меня этот поход не состоялся бы вовсе. И все же, и все же – сидеть сложа руки, пока дети таскают байдарки и мешки тяжко. Света бежит в домик на берегу у плотины звонить родителям. Наконец, выплываем. В канале вдоль обоих берегов сосновые сваи, между ними по 3-4 метра, а струя после плотины пошла нехилая (3 км/ч по описанию). Над головой мостики, упавшие деревья, но дно идеальное, глубокое. Непрерывные атаки слепней. У гребущих только пассивная защита – штормовки и спасжилеты, активной занимаюсь я – лейтенант ПВО. Наконец, я хоть что-то полезное могу делать. Канал идет по пойменным лугам. Вставать тут негде, а уже 10-11 вечера. Чутье подсказывает экстремальную ночку. Наконец впадаем в Либью и лафа кончается. Вплываем в лес – бревна, коряги, камешки. Ваня весело командует – «В язык! В язык заходи!» Процесс моего обучения Вани капитанству очень напоминает езду с инструктором в автобусе ЛИАЗ, когда за водителем в специальной будке сидит дед-инвалид и что-то там гундит ему в ухо. Постепенно река сужается, убыстряется, команды становятся резче и злее – «Правым, Левым! Табань!» У Вани с Лизой получается неплохо, «Техасских рейнджеров» крутит и заносит (так с легкой руки Светы мы теперь называем весь второй экипаж). И только мы с Ваней озвучиваем эту мысль, как тут же срабатывает суровое правило «Не хвались!» – за крутым поворотом стремнина, перекат, подводный камень, байдарку разворачивает поперек струи, и «Рейнджеры», не успев затормозить, втыкаются в нас, т.к. обойти нас нельзя – «трешка» как раз в ширину речки. Абордаж! Катапультирование! Стаскиваемся с камня. Садимся в лодку снова – под правой пяткой у меня фонтанчик – порез 2 см! Фальшзад под рукой – заткнуть дыру. Из пластиковой бутылки с пресной водой моментально и безжалостно режется черпак для отчерпывания. Так у меня появляется более осмысленная работа, чем убийство слепней ("Повелитель мух"). 11-12 ночи. Перекаты, мели. Видимость падает. Идти пешком по реке приятно (Эх, молодость! Эх, река Великая!), но нога не позволяет. На перекатах отлетает еще один протектор под стрингером, под которых порез 7 см. Один уже не справляюсь, хоть и отчерпываю по 2 литра воды за один взмах, и на спокойных местах помогает Лиза, а Ваня гребет один. Время за полночь. «Сиреневый туман над нами проплывает». Постепенно река вытекает из леса на открытый участок поймы. Там посветлее. Препятствий нет, луга. Дело уже к часу ночи. Все бы хорошо, если бы не тонули с такой скоростью. Ваня гребет уже просто один. Второй же байдарке все ни по чем – гребут втроем, и весело поют «Ленинград», «Варяг», «Кап-кап-кап». Река жутко извилистая. Все темнее. Если Ваня раньше сам командовал «Левым вперед!!», то теперь он просто тихо интересуется у Лизы: «А куда там речка поворачивает?» Впереди мостик, низко – явно ниже наших плечей. Ваня достает фонарь и измеряет высоту моста головой Лизы. Да, проходить опасно. Час ночи. Ваня обошел мост и висит на нем на руках с другой стороны – дна нет. Юра заводит под мост пустые байдарки, а Ваня ловит. Наша проходит легко (осадка-то!), а у них цепляется гермами за потолок, Юра вплавь висит на ней для балласта. Полвторого. По уши в воде, с фонарями в руках мы проходим это препятствие минут за 10-15. В экстремальных ситуациях мозги работают быстрее, днем мы бы тут ковырялись гораздо дольше. В нагрудном кармане штормовки обнаруживается карта озера – Света ходила с ней в деревню, и я не успел спрятать ее в герм. От воды краска струйного принтера размокла («Ну ты дитя Интернета прямо!» – шутит Миша), однако, это не мешает сориентироваться – до озера Шлино осталось всего 3 км. Речка продолжает петлять. «По-моему, мы это дерево уже проплывали, и не раз. Вам не кажется, что мы по кругу плаваем?». Повороты тут на 360 градусов. «Вот новый поворот – что он нам несет? Омут или брод?». Эта песня вполне могла быть написана на реке Либья. Наконец открывается простор озера. Огни по берегу. Два ночи. Я сдуру вспоминаю историю о том, как 57школа ночевала в байдарках. И очень к месту – пол-озера заросло тростой, хвощами и прочей живностью. Плаваем с фонарем по зеленым лабиринтам, ищем хоть кусочек берега, на который можно вылезти. К сожалению, мы не можем себе позволить такой роскоши, как 57-миты – ведь если уснуть в байдарке, она через 20 минут уйдет на дно. Спать по очереди? «Два ночи? С днем рождения, дорогой!» Эйфория. Никто не ноет, хоть все измотаны, особенно Ваня с Лизой, но адреналин спасает. Предыдущий рекорд был на Суне – плыли до 2 ночи, сейчас 2-30, а вышли в час, минус два часа на перекус – итого 11,5 часовой ходовой день, включая обнос плотины. 35-37 км. Очень недурно… Вылезаем на песчаном пляжике – укромная стояночка, а вокруг болотца. Идеальное место для ремонтной дневки – никаких соблазнов в виде грибов, ягод, красивых скал и т.д. Лагерь разбивается четко и быстро. Но в поисках макарон обнаруживаем пропажу одного продуктового мешка. Перетрясли все – нету! Вероятнее всего – забыли при обносе. А там все макароны, все пюре, сахар, чай, шоколад. Пережить можно, но сам факт! Так лажануться… Верно говорил Заяц о дисциплине в походах: «Сначала не моется посуда, а потом уплывают байдарки». И это не вина конкретного человека, кто забыл, а всей организации, дисциплины, то есть – моя. «Адмирал у нас хреновый, несмотря на то, что новый..» Самогнобления. Рассвет в 5-30 примиряет с миром.
|
||
|
|
||
|
18 июля Завтрак. Выясняется, что хлеб заплесневел. Я, удрученный потерей продуктового мешка, злюсь и решаю не закупать утерянное в поселке на противоположном берегу, как все хором предлагают, а питаться тем, что осталось. В воспитательных целях – чтобы трепетнее к еде относились. Ведь пока не поголодаешь – не поймешь. Хотя, они молодцы. Мы были куда большими раздолбаями в своем первом походе на Великой-96, когда приготовленную еду вываливали под куст, а неприготовленную съедали мыши. Ничего, голодная Шуя-97 нас научила… После завтрака переходим к починке старых и новых ран. Учимся шить восьмеркой. «Ну, это как аппендицит зашивают» – «Суворов! Покажи свой шов!» Клеить уже все мастера. Только клея 2 тюбика осталось из 7. «Капни мне бензинчика на пальчик!» - «И мне!» - «И мне!». Наркоманство. «Сколько время?» - «Времени» - «Хорошо, сколько времени?» - «10 минут» - «Ага, значит в 25 мажем второй раз». Уже крейза – в обычной жизни время начинает измеряться в этих же терминах. «Куриный суп варится одну поклейку» - «А борщ?» - «А борщ, как первая и вторая вместе». В какой-то момент Миша с Юрой переворачивают свою лодку, и, о чудо! – из носа вываливается потерянный герм. Ура! Репутация восстановлена, еда есть. Жара. Слепни. Непрерывное купание. Обгорание. Ваня жалуется, что вода слишком теплая. Кипячение воды, жажда. Чтение книжек о байдарках. Все, что там написано про женскую логику в походе – очень метко про Свету.
Цитата:
Вечером «Заячье дермецо», подарки-поздравления и, о радость – холодное шампанское! Вы когда-нибудь пробовали утолять жажду шампанским? Попробуйте. Лучшее средство.
|
||
|
|
||
|
19 июля Дневка разлагает. Выходим только в полвторого. Сборка раскиданных по всему лагерю вещей. «Как говорит Заяц – в водном походе не бывает чистых и грязных вещей, бывают только мокрые и сухие». Миша: «Как точно! Вообще, то, что вы мне рассказываете о Зайце, создает образ такого БГ» - «Почему БГ?» - «Ну такие мудрые высказывания. А Гендальф и Дон Хуан уже заняты – остается БГ» Пилим сквозь озеро Шлино. 6 км поперек, полтора часа. Пресекли границу – теперь мы в Тверской области. Суворов – мачо. Вход в реку. Плотина. Обнос. Встреча с людьми на «салютах» (первые попутчики). Начинается река Шлина. Перекус в соснах. Черника! Но почему-то те, кто так страдает из-за сыра и шоколадного масла на нее не реагируют. Снова река, перекаты. Сначала 5 камней заметил и от них увернулся, а потом все равно по 20-ти проскребся. Снова пойменные луга. Ищем стоянку. Как хорошо встать рано – в 8 вечера! Дети вываливаются из байдарок в воду и устраивают бузу. Переговры с местным парнишкой. Выясняется, что это их место. Не очень приятно, но все правильно – он дома, мы в гостях. Мы даем гарантии, что оставим это место в том же виде, как оно и было. А место замечательное – излучина реки, наподобие греческой буквы «Омега». Ώ Костер в трех шагах от воды, дров куча. «Только осторожно, тут двое дезертиров бегают, у туристов каны стащили. И смотрите, чтобы у вас коровы не боданули что-нибудь… Подвиньтесь» – разбег, прыжок. Ваня потом еще долго будет повторять подвиг этого человека. Неожиданного, странного, уверенного в себе и своих возможностях, справедливого и готового защитить свою землю. Это не гопник, посланный проверить количество калек, женщин и водки, не провинциальный жлоб, а настоящий деревенский парень. Не из клуба, а с сенокоса. Мы верим друг другу. Поэтому все-таки встаем тут. Ужин. Условности дежурства потихоньку стираются. У нас не коммунальное общежитие, а дружная единая команда. И кто переживал, что вшестером будет скучно? Ваня и Миша делят остатки еды Светы. Комаров почти нет – сказка. Костер, ночь, а за лесом на том берегу гроза. Чай с лимоном и интеллектуальные игры – шарады и контакт. «А это не тот, кто куда-то подевался? На К» Мелкий дождик. Все вещи в одну кучу – от утренних коров. Ночью вдруг появляется большая черная собака. Как в «Сталкере». Она добродушна, ищет нашей ласки и съедает плесневелые крошки. До трех ночи «Маринад»… |
||
|
|
||
|
20 июля Спим долго и выходим только в три. Миша – совесть похода. Больная. Кипятит воду на весь день, но холодной воды можно наготовить только две бутылки, остальные изрезаны на черпаки. Разложение, жара, купание в реке. Река по пойме. Деревня, мост. Препятствий нет и, похоже, уже не будет. Мы все сделали за одну ночь. Небо наконец затягивает. Накрапывает. Перекус на лугу. Босиком и с ромашкой. Все, как нужно… Перекус с каждым днем все больше превращается в биржу. «Сыр на шоколадное масло!» - «Сушки на орехи!» - «Две конфеты на все крекеры!» - «Да я лучше ему поменяю на три, по более выгодному курсу» - «Бейлин, ты зачем всем сказал, что не ешь орехи? Ты бы мог их дороже продать!» Как игра в монополию. Обмен ради самого обмена. На что выменять огурец? Может, загнать вечернюю тушенку? Плывем дальше сквозь поросшее кувшинками озерцо «Глыбы». Речка вся в траве – плывешь как по матрасу. К 10 встаем на отвесном 15-метрововм склоне. Вещи тащить высоко, но зато сосновый лес – чистая Карелия! А главное – какой вид на излучину реки сверху! Место Силы. Изводим по полпленки каждый. Берег осыпается на глазах, и мы сами этому способствуем. По краю тропинки, ведущие в никуда – их продолжение уже осыпалось вниз. Того места, на котором стояли наши палатки, лет через десять уже не будет… Гречка. Полное отсутствие живности, потому что похолодало – надеваем поверх маек штормовки, и Ваня уже не купается по ночам. Без комаров сидим до трех. «ЧеГевара на К» - «Коммунист», «Куба», «Кастро». «Из-за чего сегодня поспорили Ваня со Светой?» - «Зуко», «Зеленка». «Экономический кисель на В» - «Вексель», «Венедиктов» - «А почему Венедиктов?» - «Потому что Кисилев».
|
||
|
|
||
|
21 июля. Поскольку не очень понятно, сколько еще плыть, объявляю Дневку. Место уж очень классное. Сон до полудня. Поклейка шкур и починка чехлов. Погремывает, посверкивает, даже покапывает. Паникерство. Читка книги и жарка блинов. Двойной суп – грибной для всех, харчо для Вани с Мишей. «Неправильный поход – слишком много едим». Поход все больше и больше напоминают нашу Великую. Еще одна деталь – поход без водки. Почему? Тогда, в самый первый раз, мы еще не знали, что можно плавать с водкой, а теперь наоборот, вдруг поняли, что можно и без нее. До двух ночи «Околица», «Костер», «Декольте» и интерпретация инкарнации…
|
||
|
|
||
|
22 июля Суворов воспринял вчерашний наказ буквально и растолкал нас с Ваней в 7 утра, турист. Но красиво утром. И не жарко. Геркулес. Путь долгий, поэтому собираемся быстро. Однако, выходим все равно в 11. Природу не обманешь – четыре часа на сборы, как не верти, что с 11 до 15 на Омеге при полном разложении, что с 7 до 11 на Месте Силы при спешке. Хорошо плыть с утра. В 12 впадает река Граничная. Шлина разливается широко. Поселок Комсомольский – разрушенный завод, бревна, автомобили, камни. Как будто по главной улице поселка едем – в реке тетки, детки, девчонки, мальчишки, два мужика с собакой на поводке, аквалангисты. На что лучше наткнуться – на камень или на человека? Под ж/д мостом «рейнджеры», выясняя кому из них смотреть за камнями, находят единственный на всем фарватере. Бейлин прыгает по пояс стаскивать с него лодку, но это его не спасает от увольнения с матросского места, которое теперь окончательно занимает Света. Остановка на коровьем броду для купания. Плоский песчаный пляж и песок, песок, песок. Эпатирование команды адмиралом – прыжок в очистительную воду без гипса. Освобождение. Мокша. Река лениво извивается по лугам. Вокруг по прежнему все купаются – воскресенье. Язык отваливается здороваться. Громыхает. Начинает капать. Стоянка, но занята двумя мужиками на машине. Завывает сирена воздушной тревоги (впереди военный аэродром), и начинается ливень. Мужики на машине уезжают, а мы встаем на их место. Пытаемся спасти угли их костра, закрывая их лапником. В редких просветах пытаемся поставить палатки. Однако, ничто не спасает – льет реально из ведра! Одежда насквозь. Холодно и мокро. Костер гаснет, палатки мокнут, мы нервно курим под тентом. Мокрая эйфория. Через полчаса ливень кончается. Радуга и закат. Борьба со стихией огня. Щепки, береста – мокро и всем интересно. Победа. Увеличенная норма супчиков и макарон. Жаркий костер. Сушка частей тела. Чай с лимоном. Сонные шарады до двух. «Сольфеджио» и «мировоззрение». «Трясогузка» и «кизяк». «Суперсердобольная Фефочка…»
|
||
|
|
||
|
23 июля Подъем в 11. Жара возвращается. Из палатки только в воду. Пшенка со спорами. Ленивое загорание. «День культуры» – все читают и спорят о фильмах и книгах. Пелевин и Булгаков, Бондарчук и «American Beauty», «Бойцовский клуб», «Нежный возраст» и жук с усами. Разброд по половой принадлежности. Харчо и грибной супчик. Зеленка и йод. Преферанс. Ваня выигрывает и нам надоедает. Голодание – в ход идут уже чеснок, лук и сахар. Вечером рис, но все равно немного. Попытка пожарить плесневелый хлеб. Вкусно. За неделю контакта мы превратились в профессионалов – на любую букву достаточно сказать «Это не ОНА?», и будет с кем-нибудь контакт. С каждым днем все веселее – «А это не то, что Света сказала сегодня в 17-30?» (на «А»). «Это не то, что Ваня загадывал позавчера?» Вчера весь вечер обсуждали, что очень хорошее слово для контакт «выхухоль». Сегодня я загадал, и все ее честно минут 15 отгадывали. Проговорившийся называется теперь «Миклухо-Маклаем».
|
||
|
|
||
|
24 июля Просыпались под мерные капли мерзкого дождика. Не сильный, но видимо долгий. В 12 провыла сирена, и стало ясно, что разводить огонь все равно придется под дождем. Вылезаем из палаток. На это развлечение ушло часа два – гореть оно не хотело. Никак. Ни сухие сосновые щепки, ни охотничьи спички, ни береста, ни сухая береста – ничего не помогало. Видимо, в атмосфере отсутствовал кислород. В поисках непонятно чего сухого Миша набрел на стоянку наших «салютовцев» 200 метрами ниже по течению – высокий сосновый берег, столики, очаг, черника… «Лучшая стоянка всегда в 200 метрах ниже по течению» – непреложный закон. Наконец что-то сварилось. Девушки насобирали в это что-то ягод (и почему мы вчера не собирали?). В итоге, получилось вкусно, много и фиолетового цвета. Пакуемся. Развешенные накануне сушится гермы сегодня мокры с обеих сторон. Но, оказывается, что вся еда влезает уже в одного «Костю». Выходим в 4. Рекордно. Нет, я не могу этого понять – опять ровно 4 часа между подъемом и отплытием! Что спеши, что не спеши, что зажигай костер с одной спички, что «с одной зажигалки», как сегодня – все равно выходит 4 часа! Закон природы. Плывем по территории военной части. Перекус в шесть. Мост, проход под которым забит стволами деревьев. Дождя нет, но холодно, поэтому проводить пустые байдарки между стволами по плечи в воде лезет, естественно, Ваня. Остальные в это время разглядывают цветные толстые стекляшки на берегу. Часов в 9 останавливаемся, опять разогнав местных рыбаков. Активный жор остающихся продуктов – 4 литра борща и 5 литров гречневой каши. Сколько же едят эти дети! Играем в шарады. Начали с простых детских песенок, постепенно усложняя задания. Есенин -> Цветаева -> Пастернак -> Мандельштам -> Бродский. Мише с нами неинтересно: «Темные вы какие-то». Светает, полпятого, просыпаются комары, и поют птички.
|
||
|
|
||
|
25 июля Главное – не сбиться со счета. Встаем в 11-30 и, несмотря на коров в лесу, в 14-30 выходим, преодолев, наконец, закон природы! Дождя нет, но пасмурно и не жарко. Грести в кайф. Как же я много терял, пока сидел пассажиром! Река вошла в русло и течет по красивому хвойному лесу. Потом река перестает течь и становится мутной – впереди водохранилище, туда не хочется. Решаем встать, выбираем между тремя стоянками – у Вани, Светы и Лизы своя. Полчаса катаемся вверх-вниз по реке, смотрим их. Встаем на Светиной – самой маленькой, но зато есть черника. Снова двойные нормы супа, гречка и макароны одновременно. До четырех «шаланды», «хреновина», «хОризма». «А это не хорёк?!»
|
||
|
|
||
|
26 июля В 11 Ваня отвез на другой берег Юру, Лизу и Мишу осуществлять телефонные звонки. Они ушли в загул и вернулись только через 8 часов, наслушавшись Земфиры, начитавшись газеты «Великий Волок» и наевшись майонеза. Мы же все это время растворялись в чернике. Ее тут по-настоящему много! Едим и собираем на вечер. Света в первый раз видит лесные ягоды и просто не может от них оторваться. Мы с Ваней снова клеим лодки. А над нами летает Су-27 с секретного аэродрома, тренируется. Пытаемся снять истребитель на камеру, но почему-то не получается. Stealth? Вечером двойные нормы. Черника с тремя банками сгущенки. Чокаемся киселем за речку Шлину. Наверное, правильно. Славный был поход. 150 км. КС-1
27 июля В 7 утра все-таки встаем. Сварили по традиции рис с пшенкой и черникой в пропорции 3:3:4. Правда некоторые, уже почувствовав близость цивилизации воротят нос от нашей плесени. Выплываем в 10. И через час уже у моста. С 11 до 15 сушим байдарки под завистливые взгляды местных. |
||
|
|
||
|
На остановке классный мужик, похожий на Вадимыча, нас щелкает и просвещает – в поселке Красномайский был самый главный в СССР стекольный завод – «На нем делали звезды для вашего Кремля». Отходы производства этого завода мы и рассматривали под мостом. |
||
|
|
||
|
Автобус, через час поезд – грузимся. Сидячие места лицом друг к другу. Через три часа будем в Москве. Вечно голодные детки и тут умудряются забацать супчик, а я, мчась по до боли знакомой трассе Питер-Москва и глядя на них, думаю, что наверное не совсем напрасно прожил я эти двадцать три года…. |
||
|
|
||
|
Фразы похода:
|
||
|
|
||
|
back
|
