СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ЮЛИИ РОМАНОВНЫ

Не думала я, что мне придется писать эти слова так скоро. Мы дружим с тобой с 1962 года. Сегодня исполнилось почти 53 года. И я продолжаю с тобой говорить как с живой. Я по-прежнему слышу твой голос, твои возражения. Я далеко и мне не верится, что все кончилось. Мне всегда не хватало твоего мнения, оно очень много значило для меня. Разве только я нуждалась в твоей мудрой поддержке? Сколько таких в нашем коллективе тянулись к тебе за мудростью, силой духа, искренностью, радушием, потрясающим чувством юмора? И всем было уютно рядом с тобой. Мы перешли в 43 школу в 1975 году. Нас было пятеро. Это была дружная , монолитная компания – один за всех и все за одного. Мы очень верили друг другу и всегда были рядом в трудную минуту. 

Мне очень повезло, что я имела такого благодатного друга: все мои недочеты в работе встречались твоей шуткой, смехом и помощью. Что бы я делала без тебя тогда? И если есть какая-нибудь заслуга в моей деятельности в школе - это твоя заслуга.

Не всем удается прожить такую счастливую жизнь в кругу близких родных и друзей. Когда я смотрела на фотографию твоей мощной и сплоченной семьи, я всегда испытывала чувство белой зависти. Они твои верные родные, дети и их внуки всегда останутся гарантом твоей вечной памяти, и легенды о тебе будут передаваться из поколения в поколение.

Я хочу выразить свою благодарность тем ученикам, которые навещали Юлию Романовну и доставляли ей тепло и удовлетворение. Если бы вы знали, как ей это было важно. Я уверена, что учащиеся, которые учились у нее не только помнят ее, но и преклоняются перед ее памятью.

Вечная память тебе. Ты навсегда останешься в моем сердце. 

М.А.Гинзбург

39-й кабинет в 80-х годах был для меня местом особым. Если возникали какие-то проблемы — туда. Там и поддержат, и успокоят, и научат. Хозяйкой 39-го была в те годы Юлия Романовна Хайкина. Мудрость и непримиримость, мягкость и суровость удивительным образом сочетались в этой замечательной женщине. Поговорив с ней, ты понимал, что проблемы — пустяк, трудности преодолимы, и вообще все будет хорошо, правда при соблюдении двух условий — надо пахать и не надо отчаиваться! Думаю некоторых молодых коллег, как и меня, те беседы не раз удерживали от ухода из профессии.

В нашей школе она занимала место особое. Умела погасить готовый вспыхнуть конфликт между сослуживцами, могла, как никто, повлиять на решение администрации. «За словом в карман не полезет» — это о Юлии Романовне. Люди, способные к такой мгновенной реакции в разговоре и такому искрометному юмору, встречаются не часто. Правда, юмор ее порой оказывался жестковат: невежества, бескультурья, лености Юлия Романовна не спускала ни школьникам, ни взрослым.

Я считаю ее, вероятно, лучшим классным руководителем за все 30 лет, что проработал в 43-й. Классные часы, которые она проводила, — что-то необычайное. (В сторону, шепотом: я их проводить не умею совсем, поэтому мнение мое беспристрастно). К детям Юлия Романовна всегда была требовательна, не сюсюкала никогда, правду, приятную или неприятную, говорила в лицо (бывало, и обижались, но чаще принимали).

Была чрезвычайно заботлива к детям, но умела над ними не трястись. Ныне, когда только для того, чтобы сводить детей в театр, нужно наплодить целую папку бумаг, я нередко вспоминаю эпизод 81-го года. Летом были мы в трудовом лагере в Латвии. Как-то повезли детей на море. Я говорю: Юлия Романовна, давайте я пойду последним, послежу, чтобы никто из детишек не отстал (дети, по нынешнему счету – 8-й и 10-й класс), при посадке в электричку пересчитаю. Получаю ответ: «Я никогда их не пересчитываю, они сами должны за мою юбку держаться. И никто, никогда не отстает и не теряется». Как назло — по прибытии недосчитываемся одного десятиклассника, главного разгильдяя в группе. Я было запаниковал, Юлия Романовна — ни на секунду. Через полчаса пропавший прибыл с нашей второй группой. Как подумаешь, что могло бы… страшновато… Но твердо понимаю: делалось это сознательно ради пользы детей, ради приучения их к самостоятельности. И так во всем. Надо сказать, эффективно получалось.

В 1988-м Юлии Романовне пришлось из-за тяжелой болезни мамы уйти из школы. Помню жуткое ощущение собственной осиротелости при этом известии.

Вот уже больше двадцати лет видимся совсем редко, но время от времени звоню, рассказываю о делах, хохочу над ее шутками, набираюсь от Юлии Романовны все того же неиссякаемого оптимизма и здравого взгляда на жизнь. И снова чувствую себя мальчишкой, пришедшим посоветоваться с опытным и мудрым человеком.

Спасибо Вам, Юлия Романовна, от преданного ученика.

Л. Кацва