Выпуск № 2 (72)

25 сентября 2003 года

 

УВЫ, все в последний раз. В это даже не верится. 

 


«Здравствуй, школа!»

Для нас, одиннадцатиклассников, фраза «Здравствуй, школа» в этом году звучит особенно горько, но не потому, что после такого почти незаметного отдыха как всегда не хочется опять в школу, а потому, что каждый из нас, глядя на первоклашек понял, что следующее наше школьное 1 сентября наступит только, когда мы поведем в школу уже своих детей…

Но не стоит думать, что день знаний в этом году был для одиннадцатиклассников столь печальным. Во-первых, уже на линейке нас приободрила табличка выпускников с надписью «14 Б» – все-таки даже выпускаясь, школу забыть не так-то просто. А во-вторых, мы, как самые старшие, должны были вести за ручку новых школьников, которые, кстати, за эти полчаса смогли доказать нам, что они уже вполне достойны звания учеников гимназии № 1543 и что мы можем передать школу в надежные руки. Во-первых, они не побоялись идти за руку с нами, большими и страшными (а, как известно, истинные гимназисты нашей школы отличаются храбростью); во-вторых, они отказались от лишних подарков, которых было больше, вежливо сказав: «Не надо, у меня уже есть один», (а, как известно, истинные гимназисты всегда отличались скромностью, гордостью и неподкупностью), и, наконец, в первый же день они дали своим учителям клятвенные обещания делать уроки, носить сменку и не опаздывать в школу, заведомо понимая, что исполнить это невозможно (а, как известно, истинные гимназисты именно так всегда и поступают). 

Также 1 сентября нас очень развеселила преобразовавшаяся школа: приятные, умиротворяющие белый, бежевый и голубой цвета, кафель на полу… Ну, в общем, как бы ни шутим мы о схожести с больницей, каждый скажет вам, что стало гораздо лучше, чем было (особенно мы радовались тому, что закрасили, наконец, страшную девочку, которая каждое утро встречала нас прямо напротив входа и, глядя огромными зелеными глазами, призывала “учиться, учиться и учиться”). Немало шуток родилось на тему того, что нас пронумировали и теперь придется нашить номера на рукав и шапочку…

Но самое приятное заключалось в том, что, войдя в новую, почти неузнаваемую школу мы смогли найти в ней что-то родное, привычное, и, вы не поверите, мы нашли… Здесь нас уже поджидали наши любимые неизменные учителя… И опять потянулись ясные ночи и бессонные дни. 


Соня Успенская


 

 

 

Последнее Первое сентября

...Почему-то все мы, как выяснилось позже, очень волновались в этот день. Казалось бы, что особенного – очередной первый день школы? Но – не просто очередной, а последний. И все это прибавляло к радости от встречи с обновленной школой грусть и тревогу за то, как наше последнее Первое сентября пройдет.

Прошло оно бурно. После такого же бурного, для некоторых из нас грустно закончившегося лета мы были особенно рады друг другу, и все казались такими знакомыми, прежними, что трудно было поверить, что мы – ВЫПУСКНИКИ. Тяжелый букет так же, как и во все прошлые Первые сентябри, оттягивал руку, так же никто не хотел держать табличку, на которой, кажется, еще вчера была написано “8Г”, а теперь – уже “11Г”... Но вот, кажется, собрались уже все учителя, ученики и родители. Нам стали “раздавать” первоклашек – слегка испуганных, нарядных и очень важных. Мне достался Тимур из “1Б”, первой фразой которого, когда мы вошли в гимназию, было “А почему это у вас здесь так краской пахнет?”. Пришлось перед ним оправдываться. Что бы он сказал, интересно, если бы узнал, что нас здесь еще и нумеруют?! Позже мы, кстати, узнали, что нашему классу “не хватило” детей, так как математики взяли по двое! Выглядело это очень трогательно. Просто “Отцы и дети”...

И, несмотря на всю наивность того, что происходило в актовом зале – и нашего детско-взрослого “каре” по периметру зала, и выступлений малышей, и “Торжественной клятвы первоклассника”, – действительно ощущалась некая, как ни напыщенно это звучит, “преемственность поколений”, и мне все время представлялись сегодняшние первоклашки на нашем месте.

Кроме шуток, начался наш последний год в школе. Трудно поверить, что через год мы не придем к подъезду нашей гимназии, а если и придем, то только для того, чтобы поздравить новых и “старых” учеников с началом учебного года. И, может быть, передать “выпускнические” полномочия следующим "одиннадцатым”. А пока что мы – самые старшие. И есть еще, слава Богу, целый год. Так что – с Первым сентября! 

  

Аня Кибрик

 

 

Все сны когда-то сбываются

Летом я видела один и тот же сон: первого сентября мы все встречаемся в школе, радуемся друг другу, "отходим" от яркости летних впечатлений, привыкаем к мысли, что мы — 11-ый класс, встречаем учителей. Как правило, у каждого своя реакция на нас: Елена Анатольевна приветливо улыбается, Елена Всеволодовна удивленно замечает перемены, произошедшие с нами за лето, а у Кацвы на каждого своя реакция: кому-то достается лучезарная улыбка, на кого-то он бросает хмурый взгляд. Первого сентября нельзя четко осознать, кого ты видел, кого нет, потому что тебя окружает множество счастливых загорелых лиц. За лето немного забываются те, кого раньше мы созерцали каждый день, поэтому сначала всех вспоминаешь, а потом...

Все лето я думала о том, как я встречу Тиграна Романовича, как он обрадуется нам, сколько интересного расскажет о лете, но первого сентября я его не встретила. Я очень удивилась, когда узнала, что он ушел из школы. Но общее впечатление от первого сентября осталось приятным.

Все лето я видела один и тот же сон, и вот он наступил наяву.

  

Катя Кондратьева

 

 

 

Наша гуманитарная школа тоже в последний раз

11-ый класс - это время, когда многое впервые. Например, впервые словосочетание “в последний раз”. Наша гуманитарная школа не стала исключением. Она проходила в третий (и последний) раз. По маршруту Великий Устюг - Тотьма - Вологда - Ферапонтово. И в этот раз на гум.школу отправилось не 80 человек, и не 40, как это было на первых двух школах, а 20.

Среди этих 20 были те, кто не разбежался за июнь, не разъехался по бабушкам и не разлетелся по островам. Это оказались самые стойкие и бесстрашные люди, не испугавшиеся слова “Север” и обрадованные известием, что “снега не будет - он прошёл до нас”.

Большую часть нашего путешествия мы жили в лесу, но каждый день выбирались из лагеря на различные пешие и автобусные экскурсии. И как раз на этих экскурсиях мы проявляли удивительные способности во всём: от изучения истории и литературы до героической, как мне теперь кажется, работы над собой! Только подумать, какие усилия мы прилагали, чтобы побороть сон во время экскурсии после того, как всю ночь пытались шёпотом(!), чтобы никого не разбудить и себя не выдать, петь песни и тихо играть на гитаре у себя в палатке! Обычно это заканчивалось тем, что из соседних палаток начинали “заказывать” песни: ”А вот такую-то ещё сыграйте! Играли? Ой, жаль, не услышал! Так, стоп! Тут слова не такие. Начинается так-то и так-то...” и т.д. Не трудно догадаться, что по утрам за 15 минут до выхода весь лагерь вдруг оживал и, забывая про завтрак, начинал готовиться к выходу. В одно из дежурств, чтобы хоть кого-нибудь разбудить, пришлось начать зарядку на весь лагерь: “Тааааак! Руки на поясе, начинаем наклоны!” - и, что самое интересное, это помогло: все начали быстро покидать свои палатки, чтобы... заверить дежурных в своей безграничной любви.

За неделю, проведённую в Ферапонтово, мы привыкли к такой жизни окончательно. Привыкли мы и к погоде... Настолько, что в ливень мы практически все выходили в промокающей одежде, а в жару шли в резиновых сапогах, пяти свитерах и двух дождевиках каждый, что объяснялось довольно просто: ”На всякий случай. Чтобы не промокнуть!”. У нас даже появилась собака, которую мы назвали... Ферапонтом. Он никогда и нигде от нас не отставал, по ночам бродил в поисках невымытой неспрятанной посуды, а почувствовав, что мы скоро уезжаем, остался в соседней деревне, рядом с магазином!

...Время пролетело по-летнему быстро и беззаботно. Я сомневаюсь, что кто-нибудь, находясь там, задумывался о том, что эта летняя практика последняя или о том, что у каждого из нас впереди, но мы все там просто жили (насколько это было возможно - “просто жить”...), жили вместе, просто радуясь этому.

Ведь это одно из тех событий, которые не забываются.

 
  

Варя Павловская

 

 

Соцопрос

Мы решили спросить учеников, понравилась ли им обновленная школа, и вот что у нас получилось.

 

Понравился ли ремонт в школе? 

Плюсы

Минусы:

Нравится ли новая система гардероба? 

Плюсы:

Минусы:

Изменилась ли еда в столовой со сменой поваров?,

НО! появился очень большой плюс:
" МУЖИКИ (новые повара) НЕ НАКЛАДЫВАЮТ РУКАМИ!"

 

 

СТИХИ                     

 

 Смелой Веры жизнь полна!

Осень - школа. Осень - солнце,
Злотый луч его и знаний.
Но сильнее сердце бьется
Оттого, что вечер бальный,

Выпускной так близок. Ближе,
Чем экзаменов морока,
Аттестатные цифири, иже
МГУ печальный. И сорока -

Время бьется в стекла
Отрочества. Память вслед
За ней - крикливой стаей. Около
Небес, где ангел свет

Души изобретает, зажигает
Свой огарок каждый при
Рожденье. Тает
Снег, а он не тает. На лады

Скупых прощаний
Не настроившись заранье,
Невозможно без признаний
Дверь захлопнуть в мирозданье.

Так, речей во избежанье,
Забываем все слова.
Знаем только то исправно,
Что велят учителя

Помнить будто дважды два:
Все проходит в этом мире,
Жизнь не может на ура
Проходить как стрелы в тире,

Потому она - одна.
Вот и вся наука. Рядом
Жизнь - из школы. Судия
Ты теперь себе сам. Нордом

От прощанья веет. Мерой
Все измерено осенней.
Ожидание - весна. Смелой
Веры жизнь полна. В сени
Прошлого - судьба.

 

      Алина Рабинович

 

 

Осенние строки 

Зеленые –зеленые 
Деревья за окном… 
Неужели в школу?! 

 

Кафель в школе новый… 
Стены посинели….
Лестница крутая…

 

В жизни мой последний -
Первый сентября.
Год один остался.

 

В лужах отраженья
Мокрых облаков. 
Птицы улетели… 

 

Гардероб осенний 
Прочь из нафталина. 
До свиданье, лето!… 

 

Лето так нескоро.
Холодно и мокро…
Пронумеровали…

 

      Ксюша Буш  

 

 

 

 



Прощай, оружие!

Лапки дохлых соловьев, и покинутый окоп…
Двадцать лет идет кровавая бойня…
Офицер молодой шел с улыбкой домой,
С камуфляжа срывая погоны…


И сияло светило, и ветер летел,
Столпы света лились на дорогу.
А вдали на реке пароходик горел,
И пылал, и дымился от горя.


Из окопов встает за солдатом солдат,
Но стоят молчаливо орудья.
И в канаве лежит кем-то брошенный стяг,
И весна надвигается с юга.


Враг не слышал, не верил, 
Но видел с утра, как вдали исчезали солдаты,
Пулеметы бросая, и с криком «Ура!»
Друг с другом братались от счастья.


И тогда дал Генштаб к наступленью приказ,
Но не двинулись с места ребята.
Посмотрев на оружье в последний свой раз,
Уходили в обнимку с собратом.


И когда превратился над полем дурман
В запах свежей весенней травы,
То лишь мертвый солдат в воронке лежал
И смотрел на далекие звезды.

 

 

Живая жизнь

По тропинкам, по березкам,
По разглаженным холмам,
По разбитым по дорожкам,
Да по тихим площадям,
Разбивая в искры солнце,
Несся ветер молодой
В позолоте сенокоса,
В вихре жизни боевой.

 

Живая жизнь
Пролилась в мое оконце.
Живая жизнь
Засветилась ярче солнца.
Прорвалась она в тепле,
Расплылась волною братства,
Просыпаясь на заре,
Принесла живое счастье.

 

По просторам, да на воле,
Да над вечной мерзлотой,
Вот опять тот ветер бродит,
И задорный и хмельной.
Завывает в наших душах, 
Нам знаком его клич.
Вырывает из распутья
В пир веселий боевых.

 

Живая жизнь
Пролилась в мое оконце.
Живая жизнь
Засветилась ярче солнца.
Прорвалась она в тепле,
Расплылась волною братства,
Просыпаясь на заре,
Принесла живое счастье.

      Александр Осипов

 

 

 

 

 

 

ИЗ ЖИЗНИ КОТА БАРСИКА

В прекрасном расположении духа, объевшись сметаны, кот Барсик вышел погулять по карнизу балкона девятого этажа. Двигаясь поступательно, Барсик в конце пути уперся головой в побелку стены. Тут он задумал развернуться, да не удержался на узкой дощечке и стал медленно, но неотвратимо падать вниз. Стороннему наблюдателю было видно, что свободное падение никак не входило в планы кота, ибо тот, инстинктивно взмахнув лапами пару раз (что ему мало помогло), закатил глаза и стал истошно орать, стремительно набирая скорость.

Hесколькими этажами ниже покуривал на балконе дядя Федя, волею судеб пересекая своей давно уже не кудрявой головой траекторию полета кота, греясь на солнышке и время от времени сплевывая вниз на маляров, которые по долгу службы находились в подвешенном состоянии в люльке у третьего этажа и иносказательно материли дядю Федю. Привлеченный необычным звуком, дядя Федя посмотрел вверх. Сверху, затмив собою солнце, приближалось что-то темное. Через секунду он понял, что это что-то было не только темное, но и мягкое.

Барсик обхватил голову своего спасителя всеми имеющимися в наличии лапами и, не переставая вопить, от радости выпустил когти. Дядя Федя радости кота не разделил. Hасмотревшись фильмов про пришельцев, он причислил свалившийся сверху объект к разряду неопознанных летающих и от страха заорал еще громче, чем Барсик. Своими отчаянными криками они привлекли внимание тусовавшихся на скамейке во дворе старушек. "Срам-то какой!" - заключила одна из них, затем плюнула и погрозила клюкой куда-то в сторону новостроек. Через пару минут дядя Федя отодрал-таки от лица царапавшегося Барсика и, раскрутив, швырнул пришельца туда, откуда тот явился, то есть вверх.

Этажом выше жил-поживал, да добро пропивал слесарь-водопроводчик Забулдыгин, жестоко мучившийся по утрам синдромом хронического похмелья. Сидя на кухне и поглядывая то на часы, то в окно, слесарь размышлял о жизни. В 10.01., напоминая своим поведением и ревом подбитый истребитель, вниз пролетел соседский кот. В 10.03. соседский кот прилетел обратно, застыл на мгновение в высшей точке траектории; расставив лапы в стороны, повертелся вокруг своей оси, напомнив слесарю вертолет Ка-50 "Черная акула", и, не в силах совладать ни с законами физики, ни тем более с законами аэродинамики, продолжил свое падение. Забулдыгин твердо решил бросить пить. 

Hесчастный Барсик летел вниз, минуя этаж за этажом, и без приключений добрался бы до земли, если бы ему на уровне третьего этажа не попались маляры. Маляры не делали ничего предосудительного. Они красили дом, прикрепив предостерегающую табличку к низу своей люльки, так что прохожий, завернув за угол, сначала получал несколько капель зеленой, либо одну-две более дорогой белой краски и только затем, задрав голову, читал: "Осторожно! Малярные работы!" Барсик, почти не разбрызгивая краску, рыбкой вошел в ведро (все судьи - 9 баллов). Удостоверившись, что жидкость в ведре хотя и белая, но не сметана, кот постепенно начал выбираться наружу. Маляры слышали, как что-то ухнуло им в краску. "Он в нас камнем кинулся", - сказал более опытный маляр и заглянул в ведро. Камень необычной, напоминающей кошачью голову, формы всплыл на поверхность и вдруг открыл глаза. От неожиданности более опытный маляр выронил именную кисточку и со словами: "Изыди! Изыди!" толкнул ведро ногой. Ведро, обернувшись в воздухе два раза (Барсик выбрался из него уже на первом обороте), пришлось почти впору проходившему мимо гражданину, пожелавшему не называть его фамилию, а ставший белым кот, едва коснувшись земли, припустился бежать. Распугав воробьев и голубей, он пересек клумбу и стал шустро карабкаться на первую попавшуюся березу и карабкался по ней до тех пор, пока она не кончилась.

А в тенечке под березой шел упорный поединок, играли в шахматы. Пенсионер Тимохин по кличке гроссмейстер схватился в игре не на жизнь, а на бутылку самогона с пенсионером Мироновым. Пронюхав о столь значительном призовом фонде, тут же околачивался дворник и, видя, что поединок неоправданно затянулся, ежеминутно советовал то Тимохину, то Миронову пожертвовать ферзем. Сама же игра выдалась на редкость скучной, и падение Барсика с березы на тридцать восьмом ходу ее весьма оживило. Побуксовав немного на доске и расшвыряв фигуры, кот схватил зубами ферзя черных и бросился наутек по направлению от шахматистов. Первым опомнился дворник, он схватил табуретку и со страшным криком: "Отдай ферзя, гад!" запустил ее вослед улепетывающему Барсику. Статистика показывает, что коты очень легко уворачиваются от табуреток. По данным Госкомстата, вероятность попасть табуреткой с двадцати шагов в бегущего кота практически равна нулю. 

В общем, среднестатистический кот легко уходит от стула, другое дело - интеллигент Скрипкин. Трудно сказать, что подумал в этот момент Скрипкин, но крик: "Отдай ферзя, гад!" и удар табуреткой по спине он явно принял на свой счет. Вздрогнув всем телом, взмахнув при этом по-балетному руками и выронив сумку с продуктами, он побежал к своему подъезду так быстро, как только мог, и даже еще быстрее. Барсик, думая приятно провести время, незаметно юркнул в сумку с продуктами. Интеллигент Скрипкин пулей понесся вверх по лестнице (хотя всегда пользовался лифтом) и добежал до девятого этажа (хотя жил на четвертом). Дворник, чувствуя, что как-то все нехорошо получилось, подобрал сумку и решил отнести ее Скрипкину, загладив тем самым перед ним свою вину. Барсик, ощутив, как его подняли и понесли, притворился мертвым, справедливо полагая, что лошадь или ладью ему, может быть, и простили бы, но ферзя уж точно не простят. 

Дворник поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь. В этот момент кот, притворявшийся до этого мертвым и не двигавшийся, для большего правдоподобия стал изображать агонию. Сумка в руках дворника зловеще зашевелилась, приведя того в неописуемый ужас. Кинув шевелящуюся сумку у двери, почетный труженик метлы ударился в бега вниз по лестнице и об косяк на финише. Подергавшись еще немного для приличия, Барсик прислушался: было тихо, самое время приступать к трапезе. Выплюнув ферзя, кот с пониманием профессионала принялся за колбасу. 

Минут через двадцать интеллигент Скрипкин, отдышавшись за мусоропроводом на девятом этаже, убедился, что погони нет, и спустился к себе домой. В нескольких шагах от двери валялась его сумка, вымазанная внутри белой краской. Уже в квартире Скрипкин произвел ревизию купленных продуктов. Им было куплено: полкило колбасы, пакетик сметаны и два лимона, а осталось: пакетик из-под сметаны, два лимона (один из них надкусан) и фигура для игры в шахматы. Вне себя от злости на хулиганов, не только испортивших продукты, но и надругавшихся над сумкой, Скрипкин вышел на балкон и выглянул во двор. 

Во дворе играли в шахматы; черными - пенсионеры Тимохин и Миронов, белыми - дворник, имевший до этого мало игровой практики и путавшийся в фигурах. Тимохин передвинул заменявшую пропавшего ферзя перевернутую ладью, а Миронов произнес: "Вам шах". "Вам мат!" - взвизгнул интеллигент Скрипкин и запустил черно-белого ферзя из-за укрытия. Злополучный ферзь шлепнулся в центр доски и разметал остальные фигуры в радиусе трех метров. 

Страшный крик дворника: "Убью!" застал Барсика на крыше, куда тот забрался пообсохнуть. Сохнуть было скучно, лапы прилипали к теплому гудрону, и кот стал тереться правым боком об антенну, которую вчера целый день устанавливал один из жильцов. Антенна благополучно упала. В поисках чего-нибудь, обо что можно обтереться, горе-десантник, на сей раз по лестнице, спустился вниз и вышел во двор. То, что надо висело на бельевой веревке - старый плед. Барсик повис на пледе и стянул его на землю. Это безобразие видела хозяйка пледа, живущая на восьмом этаже старуха, необщительная, злобная, но все же не без некоторого шарма, придаваемого ей старческим маразмом. "Эва, чего удумал", - сказала старуха и стала отпугивать кота криками "Кыш!" и "Шиш!", но разве это могло напугать Барсика! Наоборот, он перевернулся на спину и начал елозить по пледу. Старушенция принялась свистеть, но вместо свиста у нее вышло непонятное шипение, то самое шипение, которое наводило соседей на мысль, что выжившая из ума старуха где-то раздобыла змею. Hе преуспев в свисте, хозяйка пледа, подаренного ей еще на свадьбу, взяла швабру и, размахнувшись насколько позволял радикулит, запустила ее с восьмого этажа. Швабра, просвистев мимо маляров, воткнулась в землю в нескольких шагах от Барсика, тот посмотрел вверх, затем резко подпрыгнул и сделал это вовремя: вторая швабра глухо стукнула по пледу. "Ах ты, паразит, ах ты, окаянный", - запричитала старуха, но окаянный паразит, по опыту зная, что у бабки в наличии имелось всего две швабры, развалился даже в несколько неприличной позе. 

Hасчет количества швабр Барсик был абсолютно прав, но он ничего не подозревал об арсенале валенок. Ехидно улыбаясь в предвкушении мести, бабка размяла руки, поделав вращательные движения, и дала залп тремя валенками подряд. Все три валенка попали в цель, один из них даже в Барсика. Другой, срикошетив от головы опытного маляра, застал врасплох его ученика, третий же валенок плашмя ударил по спине дворника, который, надегустировавшись призового самогона, устал от интеллектуальных игр и отдыхал неподалеку в песочнице. Оба маляра выругались грязными словами, а дворник проснулся и затянул песню. Барсик же дал деру. Бабка по случаю столь удачного броска издала победный клич, подражая Тарзану. 

Девятиклассник Петя привязал к велосипеду бульдога по кличке Hаполеон, а сам отлучился в магазин за хлебом. Наполеону было велено сидеть на месте, но инстинкт, который пробудило в нем стремительное перемещение кота в пространстве, был слишком силен. И вот они уже бежали трое: Барсик, Наполеон и велосипед, последний бежал неохотно, о чем громко звенел. 

Иван Иванович Сидоров вместе со своей дочуркой ходил купить ей что-нибудь приятное ко дню рождения; счастливые, они возвращались домой. Дочка сжимала в руке японскую игрушку "тамагоччи", а Иван Иванович нес на вытянутых руках огромных размеров торт. Тут им дорогу пересек кот. Девочка крикнула папе: "Осторожно, кошка!", а потом "Осторожно, собака!", на что Иван Иванович благодушно ответил: "Да, я вижу", затем зацепился за поводок Hаполеона, но не упал пока, а забалансировал тортом, подпрыгивая на одной ноге, и удержался бы, если б не подоспел велосипед. Словно вражеский дзот накрыл собой Иван Иванович только что купленный торт. Hекоторым прохожим ситуация показалась комичной, и они засмеялись, но сделали это напрасно, поскольку Иван Иванович мужчина был крупный. Поднявшись, он не стал вдаваться в подробности, а начал раздавать оплеухи направо и налево. Минут через десять он закончил раздавать оплеухи и перешел на пинки. Больше всех досталось Стекляшкину, который открыто возмущался и все хотел выяснить, по какому праву его пинают, и девятикласснику Пете, прибежавшему на шум и поинтересовавшемуся у Иван Ивановича во время короткой передышки, не видел ли тот его велосипед и собаку. 

Уже под вечер, устав от дневной суеты, кот Барсик поскреб лапой дверь родной квартиры номер 35 на девятом этаже. Его впустили домой, и девочка Лена, к которой он относился с почтением, потому что она обычно выпрашивала для него у родителей сметану, только всплеснула руками: "Он на этот раз весь белый!". Смирившись с тем, что в наказание его будут мыть, Барсик понуро опустил голову. Через два часа, так и не отмытый, кот сидел на коленях у хозяйки, которая гладила его и приговаривала: "Hу, где же ты был? Я переживала, думала, ты разбился". Как хорошо и уютно было дома! Барсик тихонечко мурлыкал от удовольствия в благодарность за то, что его гладят, и думал: "Почему некоторые люди такие добрые, а некоторые злые?"


Александр Осипов

 

 

Скажи-ка дядя… или, может, тетя…

Объявляю конкурс на лучшую хайку на тему «Первое сентября».

Вашу оценку хайке можете приписать в конце комментария. 

Победителю достанется большой и аппетитный Советский Энциклопедический Словарь.

Елена Всеволодовна: «Я встретил вас, и все былое…»

снова воскресло в памяти: первая двойка, первый возглас охранника («На ули-цу нельзя!»), первое опоздание с роковым, как судьба неумолимым лицом Кацвы…

Елена Дмитриевна: «Самые лучшие учителя и родители – те, которые могут учиться у своих детей».

Пр-равильно! Право, стоит только восхищаться, как наш экономный народ приватизировал не розданные первоклашкам ручки и блокнотики в свою пользу!

Ольга Евгеньевна: «Люблю быть первым».

А я нет. В особенности, когда ты первым первого сентября видишь первоклашек и тебе впервые вести это существо в первый круг ада, а после этого впервые с высоты своего десять плюс первого года смотреть, как дитятко калечит свой первый портфель…

Виленский (мрачно): «Осень пришла». 

А еще пришли какие-то странные существа, которые орут, как убиенные, по переменам, бегают туды-сюды, останавливают и задают какие-то странные вопросы типа «Где находится озеро Титикака»…

Квашенко: «Смена календарных годов – это праздник общечеловеческий, а для меня праздник – смена годов первого сентября».

А почему-у-у тогда и календарный год не начинается первого сентября? Чтобы уж мы были тоже частью общечеловечества? Нет, мы пойдем другим путем: впридачу к общечеловеческому новому году и обще-не-знаю-чьему- еще старому новому году будем иметь еще новый старый год! Или обновленный?
Кацва…..!

Как мимолетное виденье пробежал Леонид Александрович мимо, смотря на вашу покорную слугу, как на чрезмерно назойливую муху. Посчитав по пути по коридору второго этажа сие откровение знамением и действительно больше по пути не встретив ни одного подходящего объекта либо субъекта для словесных пыток, я поплелась, причем не домой, а дежурить. Тэ-чэ-ка.

Александра Молчанова

 

Нетленки за 10-й класс

 

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ, ВЕРОЯТНО, СЛЕДУЕТ…..

 


Выпуск газеты подготовил 11 класс Г

 

 


 

Предыдущий
номер

Все Выпуски

 Следующий
 номер